Ползла по небу черепаха

– Никто не знает, что будет у него на уме, если он действительно выйдет. Поймет, что дети – это не только заботы и проблемы, а еще деньги. Мне стало легче, потому что я уверена, наша девочка пристроена. За ней будет хороший уход. Возможно, ее даже удастся вылечить.

– Но они с Витей больше не увидятся.

– Кто знает.

– Я знаю, мама. Бондарев никогда не отпустит к нам Кристину.

– Почему ты так говоришь?

Наташа поднялась из-за стола и подошла к двери, собираясь уйти, но остановилась, засомневавшись на мгновение. И тут снова рассказала о том разговоре с Владимиром, который произошел перед Новым годом. Она внимательно смотрела в лицо матери, теперь была такая возможность. Но лицо было непроницаемо, лишь улыбка стала натянутой, как маска. Наташу коробило, что мама продолжала улыбаться, хотя слышала страшные вещи про себя.

– Жаль, что Володя не поговорил со мной об этом.

– Достаточно, что он мне это сказал.

– Нет, важно было поговорить именно со мной. Потому что вместе мы бы придумали, как помочь Кристине.

– О чем ты?

– Лечение плохо помогло. Скорее всего, приступы шизофрении стали острее. Жаль признавать, Кристина – конченый человек. Мне жаль, что и психолога подобрали некомпетентного. Он не смог вытянуть из нее ничего стоящего. Хотя я уверена, что болезнь Кристины заставляет ее верить в свои фантазии.

Наташа поежилась, не спуская с матери глаз. Под ложечкой засосало. Оправдания были неубедительными. Мама отреагировала слишком спокойно, безучастно. Она до сих пор уверена, что смерть Арсения – это судьба, потому что Оля не хотела этого ребенка. Да она, черт возьми, вообще не хотела детей, но тем не менее родила троих и не остановилась бы на этом! На этот раз все было по-другому, Оля нашла идеальный способ избавления – отказ. Сколько бы было этих отказных детей, если бы она не умерла?

– Мам, ты понимаешь, что Бондарев станет развивать эту тему.

– Какую?

– Что ты столкнула Арсения.

Опасные слова были произнесены. Но Татьяна Анатольевна лишь презрительно усмехнулась. Лишь глаза выдавали яростное напряжение. Но Наташа не хотела отступать. Для нее было важно понять – зачем? Как случилось, что мама проявила такое непозволительное зло, лишая мальчика шанса на счастливую жизнь?

– Это вряд ли. Он пожалеет Кристину.

– А если нет?

– Тогда его можно лишать родительских прав. Где доказательства того, о чем говорит больной ребенок? Я могу заявить о том, что именно Кристина столкнула Арсения. Ведь она помогла ему забраться на подоконник.

– Но ты открыла окно!

– Даже если и так. О чем это говорит? Только о том, что было жарко.

Наташе хотелось обладать глубокой эрудицией, чтобы разобраться в том, что говорила мама. Ей хотелось верить, что в душе родного человека скрывается бесконечное море переживаний, тонкие вибрации раскаяния. Но в словах мамы чувствовались ограничение, преграда, через которую трудно было заглянуть, чтобы выявить откровение.

– Мне не надо было соглашаться на знакомство с Харитоновыми.

– Ну почему же, Наташенька? Они очень хорошие люди, были добры к нам и детям. Сколько всего Люда нам купила!

– Зато вон что вышло.

– Чему быть, того не миновать. Не будем думать о мертвых, они сейчас в раю и с небес смотрят на нас.

Наташа поморщилась. Слишком тихие сладкие слова, от которых несло ложью и лицемерием. Но она еще пыталась сопротивляться, надеясь на объяснение.

– Не надо было говорить детям, что Арсений их родной брат. Помнишь, как отреагировала Кристина? Она постоянно спрашивала, почему у него есть мама и папа, а у нее нет, почему у него красивые игрушки, а у нее нет, почему его все целуют и обнимают, а ее нет!

– А как не говорить-то, Наташа? Ведь это правда, и он родной братик Кристины и Вити. Всегда надо говорить только правду!

Наташа снова поморщилась. Единственная правда, и та оказала разрушительный, убийственный эффект.

– А Люда была не права, когда хотела это скрыть! Она вообще сама себе противоречила. Вроде бы хотела сохранить родственные узы детей, но в то же время собиралась хранить тайну. Так не бывает. Или то, или другое. Но раз уж познакомились, то надо говорить правду. Дети все понимают.

– Не знаю, мам, но все-таки мы не имели права принимать это решение. Сложное решение, которое повлияло на нашу судьбу и судьбу детей! Люда просила нас молчать. Для их семьи это было важно.

– Зачем сейчас ворошить прошлое? – в голосе Татьяны Анатольевны зазвенело раздражение. Но она продолжала улыбаться и пить кофе.

– Не могу заставить себя не думать.

– Это пройдет.

Наташа ушла в свою комнату и легла на кровать, предварительно отключив мобильный телефон. Она боялась, что позвонит Бондарев. Вдруг поймала себя на мысли, что страшно боится, до дрожи и холодного пота. Всего боится! Так боится, что не имеет подруг, не общается с мужчинами, лишь в интернете на сайте знакомств, где из себя можно лепить любую личность. Ее устраивает жить в интернете! Потому что там никто не знает о ней ровным счетом ничего. Видят красивые фотографии. Этого достаточно.

Наташа застонала и схватилась за голову.