Ползущие в ночи

- Это истории, передававшиеся от поколения к поколению. Мой прадед был одним из мужчин, совершивших набег на этот город. У меня есть его документы. - Она допила самогон, ее глаза потемнели от мрачных воспоминаний. - Как я уже сказала, город был разрушен, но... там все еще жило нечто. Вскоре после этого кто-то начал вскрывать могилы и опустошать их, разбрасывая кости повсюду. Дети стали пропадать без вести. Мужчины и женщины тоже. Происходили плохие вещи. Местные оджибва даже близко не подходили к тому месту. Они хоронили своих мертвецов так же, как и мы, но из-за того, что начало происходить, начали их сжигать. Они сжигали их, чтобы все, что обитало в этих руинах, не выкопало их и не сожрало. Во всяком случае, как вы могли догадаться, многие города опустели. Фермы были построены и заброшены, и это продолжается по сей день. Фермы вокруг Беллак-роуд все еще заброшены. Власти округа проверили почву, говорят, что все в порядке. Но не верьте никому. Все плохо, особенно на земле Эзрена. Ночью, конечно, ночью иногда бывает забавное сияние. Конечно, пропадает домашний скот и люди. - Она посмотрела на Кенни проницательным, твердым взглядом. - Шериф рассказал тебе о Французской деревне? Да? Хорошо, тогда ты в курсе.

Но Кенни только покачал головой.

- Нет, я до сих пор ни черта не знаю.

Это рассмешило Елену Бласден.

- На самом деле никто не знает, сынок. Примерно в конце двадцатого века, может быть, незадолго до этого, появился другой Эзрен с востока и приватизировал семейные владения. Он купил много посевных полей. Его звали Чарльз Эзрен – он отец Люка. По общему мнению, он был сумасшедший, опасно сумасшедший. Решил, что он должен жить там с теми, кто скрывается под покровом теней. А Люк? Да, я знала его не хуже, чем кто-либо здесь. Он тоже был сумасшедшим. Он был в союзе с теми, кто жил внизу.

- А как насчет матери и дочери?

Елена вздохнула.

- Дочку звали Роуз. Говорили, что она сбежала после смерти Люка. Но что касается его матери... ну, я не знаю. Ходили слухи, что она умерла задолго до него. Одно было точно. Ее никто никогда не видел, но ходили слухи, что она не от мира сего.

Хайдер покачал головой.

- Да ладно, мисс Елена, я...

- Заткни свою чертову дырку, Дэниел Хайдер! Ты не отличишь свой член от ивовой веточки! - зарычала она на него, погрозив ему тонким узловатым пальцем, кончик которого выглядел достаточно острым, чтобы пронзить глазное яблоко. - Фантазии? Выдумки? Да? Бред дряхлой старухи? Дерьмо. Если вы были там ночью, вы знаете, что я говорю правду. Ибо это не враки, что группа шахтеров, добывающих медь не далее шести миль отсюда, исчезла в нижней шахте. И когда они спустились искать их, они обнаружили, что стены продырявлены. Точно так же вся эта местность изрыта норами. И это не чушь, что, когда я была девочкой, из тех развалин что-то вышло, что-то, что сбила машина всего в двух милях отсюда. Что-то белое и слепое, имевшее больше общего с личинкой, чем с человеком. Что-то, что сразу сожгли, чтобы никто не осмелился выкопать его, чтобы получше рассмотреть.

Хайдер ничего не сказал. И шериф, и Кенни тоже.

- Может быть, если шериф будет особенно разговорчивым, - сказала она Кенни, - он расскажет тебе о ребенке Женевьевы Кроссен.

Годфри сглотнул и уставился себе под ноги.

- Если вы были там, мальчики, тогда вы знаете, - сказала она им, и за ее словами скрывалось что-то мрачное. - А если вы были там, можете ли вы отрицать, что там все еще что-то живет?

Но они не могли.

Елена Бласден, казалось, рассердилась, затем успокоилась, взволновалась, а затем успокоилась. Она начала болтать о "непристойной наследственности" и "больной крови", "генетическом богохульстве" и "безымянных вещах, которые ходят, как люди, но должны ползать, как черви". Она словно бредила, ее мысли хаотично кружились. Но в ее преклонном возрасте, видит Бог, это было нормально.

- Думаешь, я сошла с ума? - сказала она Кенни. - Думаешь, я просто сумасшедшая, а?

Кенни собирался сказать, что он вообще так не думал, но она только рассмеялась. И это был не хороший смех, а горький и мучительный, как будто она несла на себе боль своей родословной.

- Неважно, мистер Крутой Детектив. От этого ничего не зависит. Я рассказала то, что знаю, и ты можешь смеяться... конечно, ты можешь смеяться... но, держу пари, ты не смеялся прошлой ночью, верно?

То, как она посмотрела на него, заставило Кенни поежиться. Казалось, эти серые слезящиеся глаза могли заглянуть прямо в его душу. Увидеть все темные истины и ужасные вещи, в которых он не мог даже признаться самому себе.

- Что, - начал он наконец, - что послужило причиной этого дела? Что изуродовало этих людей? Этот метеорит? Радиоактивное излучение?

Елена Бласден просто смотрела на него, сквозь него и дальше, куда-то очень, очень далеко.