Помеха справа

– Есть матэ, сахарозаменитель в таблетках и капучино со вкусом бейлиса на стевии, – сообщил коллеге Антон Романович, судя по голосу – слегка уязвленный невысказанным, но легко угадывающимся упреком в предосудительном отсутствии гостеприимства. – И я с утра помыл все чашки и ложки с содой, так что они теперь безупречно чистые!

– И пустые, – нормальный опер закрыл шкаф и пошел к двери. – Попрошу у парней растворимого кофейку с рафинадом. Вам сколько сахара, девушка?

– Два кусочка на ложку порошка, если можно, – я признательно улыбнулась.

Вообще-то я предпочитаю натуральный зерновой кофе и пью его несладким, но этот милый молодой человек назвал меня девушкой и по умолчанию признал нормальным человеком – в таком случае я никак не могла проявить солидарность с любителем матэ со стевией!

– Предупреждаю сразу, на многое не рассчитывайте, – брюзгливо сказал мне Игнатов, когда дверь за его приятным коллегой закрылась. – Кое-какой информацией вынужденно поделюсь, – тут он выразительно закатил глаза, не то давая понять, что подчиняется соответствующему распоряжению сверху, не то просто досадуя, – но тайны следствия вам не открою.

– На тайны не претендую.

– И имейте в виду: все строго между нами, не для публики. Фиксировать разговор запрещаю.

Я начала злиться. Запрещает он мне, глядите-ка!

– И как же, по-вашему, я могла бы его фиксировать, когда меня лишили оператора с камерой?

– Ну, у вас наверняка есть диктофон, мобильный телефон…

Я молча достала из сумки упомянутые предметы, демонстративно выложила их на стол, показывая, что они не включены. Съязвила:

– Стенографировать в блокнотике, так и быть, не буду.

– Прекрасно, – Антон Романович откинулся в кресле, свел пальцы ухоженных ручек островерхим домиком. – Так что вы хотите узнать?

– Во-первых, хотелось бы взглянуть на заключение судмеэкспертов о смерти Валерия Антиповца…

– Взглянуть не выйдет, только послушать в пересказе, – перебил меня следователь. – Гражданин Антиповец скончался от отравления.

– Чем?

– Чем конкретно – не скажу вам, потому как это довольно простое аптечное средство. Не хватало еще, чтобы вы раструбили о нем телезрителям, представляю, сколько тогда будет отравлено нелюбимых мужей, жен и тещ!

– Хотите сказать, Антиповца отравила жена? – быстро спросила я.

– Не ловите меня на слове, я ничего такого не говорил!

– Так он сам отравился?

– Возможно, – неправильный следователь полюбовался своими ногтями и скупо добавил информации: – На кофейной чашке, где обнаружился яд, следы рук Антиповца – поверх пальчиков его жены.

– А время смерти? До или после ухода супруги? – я зашла с другой стороны.

– Скорее после, – нехотя ответил Антон Романович. – Тело лежало в кухне, там пол с подогревом, это несколько затруднило… И потом, он звонил жене вскоре после ее ухода из дома.

– Звонил – и что сказал?

Следователь посмотрел на меня как на идиотку:

– Кого, по-вашему, мы могли бы об этом спросить? Они оба мертвы – и Валерий Антиповец, и его жена Валентина. Ее мобильник уничтожен при взрыве. Исходящий вызов был в восемь тридцать две, разговор длился меньше минуты.

– А это не могло быть ограбление? – я попыталась скрытно подобраться к теме пропавшего золота.

– Сейф был заперт, но не пуст, однако о его обычном содержимом знал, похоже, только хозяин. Что касается прочих ценных вещей, то в квартире все на своих местах, сын Антиповца показал, что ничего не пропало.

– Кстати, о сыне, – я вспомнила, что Мастодонт убежден: искать надо в ближнем круге Антиповца. – Он, часом, не единственный наследник папы?

– Представьте, не единственный, кое-что причитается родителям Валентины, ведь у супругов было и общее имущество – недавно приобретенный домик у моря, например.

– А можно мне получить список убитых горем родных и близких? У вас наверняка уже есть такой.

Антон Романович скосил глаза на «молескин», потом на макбук. Ответил неохотно:

– Пришлю в электронном виде, адрес почты своей оставьте.

Я поняла это как намек на то, что мне пора убираться.

– Что ж, ухожу, но не прощаюсь, – я припечатала к стеклянной столешнице свою визитку и встала.

– Не буду задерживать, – кивнул следователь.

Оглянувшись с порога, я увидела, что он убрал мою визитку и протирает мягкой тряпочкой край стола, где я сидела, удаляя с прозрачного стекла гипотетические следы пальцев рук.

Аккуратненький такой! Не любит непорядочек!

– Девушка, куда же вы? А кофе?! – в коридоре меня весело окликнул нормальный опер.

Данила терпеливо ждал меня на улице, только перекочевал на другую ее сторону, устроившись на веранде ближайшей кофейни.

– Излюбленное тусовочное место следкома, прокураторы и судов, – отрекомендовал он мне данное заведение, когда я присоединилась к нему за столиком. – Они же тут все рядом и поставляют основную клиентуру. Вы только гляньте на режим работы! – напарник кивнул на доску у входа – с нашего места она была прекрасно видна. – Суббота и воскресенье – выходные, это у кофейни-то!

– Стопроцентная ориентация на целевую аудиторию, – согласилась я, мысленно щедро добавив напарнику очков.

Оказывается, он и наблюдательный, и выводы делать умеет!