«Помещичья правда». Дворянство Левобережной Украины и крестьянский вопрос в конце XVIII—первой половине XIX века

Надеясь на справедливость потомков, Позен решил опубликовать свои «Бумаги», где поместил значительный по объему массив материалов, касающихся как общероссийского уровня его деятельности (от первой записки, поданной 7 апреля 1856 года Александру II, различных замечаний по крестьянскому вопросу, деловой и частной переписки до документов Финансовой и Редакционных комиссий), так и губернского (протоколы заседаний дворянства Хорольского уезда, статьи, «мнения» из журналов Губернского комитета, записки, «особые соображения» членов Полтавского комитета, примечания к общим правилам проекта Редакционных комиссий, где говорилось о «местных обстоятельствах», и т. п.). Но, разумеется, публике было представлено не все. Можно лишь предполагать, какое количество бумаг отложилось в личном архиве Михаила Павловича при его жизни и каким значительным в идеальной источниковой базе мог быть эпистолярный блок. Ведь Позен не только имел достаточно обширные связи в различных кругах, начиная с местного дворянства и завершая высшими правительственными чиновниками, но и активно представлял свою позицию по реформированию государственного устройства. Он сам, опровергая возведенную на него клевету и при этом не стремясь «никакими объяснениями» «умиротворить» своих врагов, обращал внимание на открытость всех своих дел и на наличие у него письменных положительных отзывов «многих из лучших людей того времени»^[1569]. В начале XX века И. Ф. Павловский указывал на материалы, хранившиеся у внука нашего героя, Л. В. Позена, и подчеркивал необходимость обнародования всех бумаг Михаила Павловича, которые «рассеют установившийся взгляд на Позена как [на] противника крестьянской реформы»^[1570]. Судьба этих источников неизвестна, и следов их обнаружить пока не удалось. Вместе с тем допускаю, что архивная эвристика все же может принести еще немало неожиданных находок.

Имя М. П. Позена историками непременно упоминается и среди авторов первых реформаторских проектов. Но если говорить о его известных письмах, то только одно из них относится к началу гласного периода подготовки реформы. Написанное 14 октября 1857 года к Я. И. Ростовцеву, оно показывает, что его автор был уже довольно глубоко погружен в проблему ликвидации крепостного права и, по просьбе императора, в разработку программы ее финансового обеспечения. Кроме персонального проекта самого Позена, в переписке и литературе мемуарного характера упоминается также его записка, составленная вместе с полтавским губернским предводителем дворянства Л. В. Кочубеем. Первый документ одним из известных деятелей Крестьянской реформы, товарищем министра внутренних дел А. И. Левшиным, назван «более других замечательным», а второй — «более удобоисполнимым»^[1571].

Из украинских деятелей, стоявших у истоков Крестьянской реформы, историки иногда упоминают В. В. Тарновского, связывая его имя с так называемым карловским проектом — планом освобождения крестьян в полтавских имениях великой княгини Елены Павловны. Правда, один из первых историков этого сюжета, А. Ф. Кони, Василия Васильевича вообще не вспомнил. П. А. Зайончковский, анализируя проекты, бытовавшие в обществе накануне реформы, просто обошел этот эпизод и, кроме программы Позена, никого из украинских реформаторов не назвал. Тарновский, в отличие от Г. П. Галагана, здесь не фигурирует даже в кругу активных членов-экспертов Редакционных комиссий^[1572]. В наиболее основательном исследовании истории подготовки реформы, а именно в работе Л. Г. Захаровой, Василий Васильевич только указан в ряду других разработчиков «карловского проекта». Б. Г. Литвак также лишь предположил, что свою записку Тарновский мог направить к сановной особе как «сосед по имению»^[1573].

Его участие в этом деле стали особенно подчеркивать только недавно. Е. Е. Резникова, опираясь преимущественно на материалы архива великой княгини, показала влияние нашего полтавского помещика на оформление концепции освобождения крестьян Карловского имения^[1574]. Н. М. Товстоляк на основе переписки сделала существенные уточнения, проследив детали, начиная от первого конфиденциального сообщения П. Г. Редкина 10 декабря 1856 года — о желании Елены Павловны воспользоваться опытом соседа — до завершения дела летом 1857 года в Вильдбаде, где А. фон Гакстгаузен, П. Д. Киселев, К. Д. Кавелин и Тарновский в качестве консультантов создавали окончательную редакцию этого документа^[1575]. Таким образом, внешняя канва участия Василия Васильевича в подготовке «карловского проекта» практически выяснена. Остается только понять, в какой степени были учтены его опыт, теоретические наработки, расчеты и что именно попало в конечный вариант проекта.