Поместье Лейкседж

Я осторожно кладу гранат в корзину, затем беру другой. Я собираю их один за другим, и каждый новый фрукт падает в корзину словно в такт моему собственному ритму времени. Утреннее солнце медленно скользит по небу. Острая, тонкая, как игла, веточка царапает меня по внутренней стороне запястья. Я потираю пальцами рубец и думаю об обещании, которое я дала Роуэну в темноте. Я все исправлю.

Свернувшись калачиком, мы провели вместе всю ночь. Его рука обнимает меня за талию, его дыхание на моей щеке. Я выскользнула из его комнаты рано, когда весь дом еще спал, и вернулась в свою комнату, чтобы переодеться. Я надела новое кружевное платье и заколола волосы, а затем, прежде чем прийти сюда, заглянула к Ариену.

Он был в постели и беспокойно спал, прижав к себе раненые руки. С закрытыми глазами он выглядел таким маленьким и нежным. И какие бы сомнения у меня ни были по поводу моего плана, в тот момент все они исчезли.

Вернувшись внутрь, я на цыпочках прохожу через кухню и нахожу острый нож, который Флоренс держит на самой верхней полке кладовой. Я оставляю корзину на столе, беру гранат и кладу в карман платья. Вес фрукта оттягивает мою юбку, и возникает такое ощущение, что ко мне прикреплен якорь.

В гостиной царит полутьма. Полоска света прорезает задернутые шторы. В воздухе пахнет воском, пылью и дымом свечей. Я впервые вернулась сюда с той ночи, когда была здесь с Роуэном. Впервые прошла через эту закрытую дверь с полной уверенностью в своих действиях.

Я подхожу к алтарю и смотрю на двойную икону. Леди, обведенная золотом. Затемненный силуэт Подземного Лорда. Одну за другой я зажигаю свечи. Вскоре комната начинает светиться золотым светом, и пламя рисует движение на нижней половине иконы. Внизу на полу – блеклая отметина там, куда Роуэн когда-то прижимал окровавленные ладони.

После того, что он мне рассказал, мне следует бояться. Но почему-то мне кажется, что сейчас все по-другому. То, что произошло между мной и Подземным Лордом той ночью в лесу посреди зимы, оставило между нами связь. Я старалась забыть его. Я старалась не знать его. Я ушла далеко от границы смерти, и все же что-то привлекло его ко мне, когда я приехала в Лейкседж. Я жива, но могу видеть его и разговаривать с ним.

И я думаю, что смогу его вызвать.

Я становлюсь на колени перед алтарем.

Достаю нож.

Резать гранат тяжело. Кожица твердая. Нож скользит, а затем быстро погружается в нее с влажным звуком. Плод распадается на две аккуратные половинки. Внутри он красный и яркий, как сердце, наполненное семенами. На половицах остался след от лезвия. Я облизываю большой палец и тру по нему, но его невозможно стереть.

Я кладу половинки разрезанного плода на алтарь.

А потом я приставляю нож к ладони. Мои пальцы дрожат. Лезвие царапает мою кожу, но этого недостаточно, чтобы пролить кровь. Я закрываю глаза, представляя, как легко и без колебаний Роуэн режет себя. Я сжимаю рукоять, вдыхаю и глубоко вожу лезвие. Меня пронзает боль; кровь вытекает из руки так, словно ее туда пролили.

Я переворачиваю руку и прижимаю ее к полу.

Воздух дрожит, и теплая медовая дымка комнаты превращается в лед. Издалека доносится звук капель. Я смотрю наверх, и мое сердцебиение учащается, когда я вижу сочащуюся из потолка и стекающую по стенам воду. Сначала она течет медленно, капли мелкие, как туман. Затем они меняются, становясь все быстрее и темнее. Я отступаю, когда маслянистая чернильно-черная жидкость начинает литься сильнее. Непрозрачная жидкость покрывает пол и растекается по моим ногам. Я вздрагиваю. По моему телу пробегает холод.

А потом я слышу знакомый шепот.

Виолетта.

Вода начинает волноваться. Из центра тьмы поднимается фигура. Когда Подземный Лорд выходит из тени и приближается ко мне, я замираю на месте.

Свет проходит сквозь него, и он начинает мерцать бледным пятном на фоне мрака. Он одет в тяжелую мантию, которая свободно свисает поверх его темной облегающей одежды. Его рубашка от горла до талии застегнута серебряными пряжками. Корона из веток опоясывает его длинные светлые волосы. Там, где он касается пола, его силуэт растворяется, одежда превращается в бесформенный туман, становится частью воды.

Сначала его черты кажутся размытыми, изломанными. Когда он улыбается, его рот раскалывается на два переплетающихся набора острых зубов. Порезы по бокам его горла открываются и закрываются одновременно с его дыханием.

Я хочу отвести взгляд, но не могу. Он наводит на меня ужас. Пугающий, красивый и потусторонний. Он то, чего я не должна видеть.

Потом все успокаивается. Порезы на его горле превращаются в тонкие полупрозрачные линии; зубы складываются в один, все еще изогнутый в улыбке рот.

Он здесь. Действительно здесь.

– Привет, Виолетта.

Даже его голос стал громче, более реальным. Он смотрит на алтарь, на принесенную жертву, затем на залитый моей кровью пол.

– Итак, ты позвала меня.