Поместье Лок-Даун

– Сэр, я ценю ваше желание нам помочь, но, во-первых, на самом деле это не помощь; во-вторых, я понимаю, эти предметы представляют исключительную ценность для вашей семьи, однако это – просто кубок с вмятиной, если, конечно, в нем нет письма от командующего с извинениями за произошедший инцидент. – Сесил от возмущения резко втянул в себя воздух, но глава «Кливерингз» своей следующей фразой быстро охладил его пыл: – Но я восхищен даром предвидения восьмой графини: ведь она приобрела шеффилдское серебро[35] за несколько столетий до того, как его изобрели. А теперь просим нас извинить…

Изумленного Сесила ловко выпроводили из комнаты.

Вечером Констанция спустилась к ужину с опозданием. Когда она вошла в библиотеку, Белла ахнула:

– Что, черт возьми, на тебе надето? Ты сверкаешь, как люстра.

Все, кто был в комнате, обернулись на крик Беллы и, проследив за ее взглядом, уставились на Констанцию. Та была увешана драгоценностями. Ей удалось нацепить три броши, жемчужное ожерелье с сапфировой подвеской размером с грецкий орех и огромные серьги до плеч. Выбранная ею тиара оказалась тяжелее, чем она ожидала, и, чтобы украшение не слетело, Констанция была вынуждена ступать медленно и осторожно. Она и сама уже жалела о выборе украшений, от которых у нее болели шея и плечи, но родным она ни за что бы в том не призналась.

– На ужин всегда надевают драгоценности, – с вызовом ответила Констанция.

– Да, но не все сразу, – промолвила потрясенная леди Джорджина.

Констанция нашла рукой спинку кресла и ощупью, не опуская головы, добралась до сиденья. Медленно и неуклюже она стала опускаться на него. Тиара заскользила на голове, заваливаясь назад. Констанция порывисто подхватила и поправила ее. От судорожных движений драгоценности громко забренчали.

– Иди и сними часть украшений! – раздраженно приказала леди Джорджина. – Ты выглядишь нелепо. Только попробуй повредить тиару! Я никогда тебе этого не прощу. Нам ее передала российская императорская семья на хранение.

Констанция отказалась от попыток сесть в кресло, когда Хадсон вошел и объявил, что ужин подан. Взгляд дворецкого упал на Констанцию, и на его лице промелькнул испуг. Не без труда он переключил внимание на остальное семейство. На губах леди Джорджины играла презрительная усмешка.

– Ужин подан, миледи. – Хадсон поклонился ей, искоса поглядывая на Констанцию.

– Спасибо, Хадсон. Прошу всех к столу. – Инверкиллены один за другим покинули библиотеку. Хадсон ждал, пока Констанция доплетется до двери. Шла она очень медленно.

– Если позволите, миледи, я помог бы вам донести тиару до столовой.

Констанция несколько мгновений гневно смотрела на него и наконец тихо произнесла:

– Да, будьте добры.

Совсем не так она представляла себя в роли графини Инверкиллен.

Приближался день аукциона. Инверкиллены всячески старались не упоминать об этом событии. Но по мере того, как надвигался роковой час, все они, один за другим, собирались в оружейном зале, где были расставлены стулья. Площадку гостевой лестницы представители «Кливерингз» решили использовать в качестве трибуны. Все утро по дому ходили незнакомые люди с каталогами в руках, откровенно обсуждавшие целесообразность приобретения тех или иных вещей Инверкилленов.

Леди Джорджина, устроившись в кресле у дверей библиотеки, просматривала каталог и злобно ворчала по поводу того, что сотрудники «Кливерингз» преуменьшили стоимость каждого предмета.

– Стервятники. Все до единого, – громко пробормотала Констанция, входя в зал.

Сесил был недоволен тем, как представили лоты в каталоге. Он из кожи вон лез, во всех подробностях рассказывая им историю дома и убранства, но его никто не хотел слушать, жаловался он. Изучение каталога с каждой страницей повергало всех членов семейства в сильное уныние, но особенно им не давал покоя список ватерклозетов, составленный сотрудниками «Кливерингз». Несколько минут они обсуждали его, а потом Сесил заявил, что намерен указать аукционисту на допущенную ошибку.

– Уверяю вас, – внезапно во всеуслышание произнес Фергюс, – мы все их тщательно пересчитали. – Разумеется, ему никто не поверил, и подсчеты продолжались.

У верхней площадки зеленой лестницы. В конце каменного коридора. Под лестницей у входа. У теннисных кортов. Нет, не у выхода на террасу, у двери рядом с розарием. У витражного окна на третьем этаже. А он в счет, если там только унитаз и раковина? Перед портретной галереей. Рядом с оранжереей. Не забудьте про комнату для обуви. Ха! Два в бальном зале. А в банкетном есть? Не помню. Сколько всего? А еще, кажется, в фехтовальном зале, да?