Поминки по Финнегану. Книга 1. Глава 7 – Шем Писарев. Авторский перевод

Шем был мошеммиком и низким мошеммиком и низость его выползала в первую очередь путем съестных. Так низок был он что предпочитал Гибсенского¹ чаепитного лосося консервного, как недорогого так и угождающего, упитаннейшему икрой-тяжлённому лахсу или резвейшей пестрятке или серебряночной форельке что когда-либо сбагривалась меж Лейкслипом² и Айленд Бриджем³ и много было раз повторял он в своем ботулизме⁴ что никакое джунглерощенное пиньяблоко никогда не присмакивалось как кони те что вытряхиваешь ты из банки Ананиясов⁵, Финдлейтер⁶ и Гладстона, Угловой Дом⁷, Енглея. Ни одна из твоих в дюйм толщиной голубокровых Балаклав⁸ зажаренных-на-веры-кострёбрышках или сокожелейных голяшек Грехсовой топлёной баранины или сальнохрящевых хряков групонов или ломоть на сляб слачной гусегрудки с кусманом после отвала сливопуддинговой начинки всей на плаву в топи морёнодубной подливы для этого пугрекосердного юда⁹! Росбиф из Старой Зеландии! он не мог к нему прикуситься. Видишь что бывает когда твой соматофаговый¹⁰ водяной западает на виргиторианскую лебедицу? Он даже навообежал сом с собой и стал отцынком, говоря что лучше б он гораздо скорее прочавкал с грехом пополам через чечевичное крошево в Европе чем встревал в Дурляндское лущёненькое горошево¹¹. Раз когда среди тех бунтовщиков в состоянии безнадежно беспомощной интоксикации рыбоядный этот пытался поднести сцитрундовую кожуру к обеей ноздре, икая, очевидно сэкспромтен привычкой он имел со своей гортанной смычкой, что он мог бы процветочить вечно и запахом единым, как сцытр, как кедр, подобно цедре, с источников, на горах, с лимоном поверх, Ливана. О! низость его была ниже всего вплоть до втопленна куда! Никакой подобаемо-подобной огневоды или перводносимого первачка или глоткожгущего джина или честной буротёмной пивищи. О дорогая нет! Вместо того трагический паяц же захныкался пшеноючной тошно от жизни на нечтом вроде мандаревеньской зжелтёной искросиней вендиговой диодаяновой¹² бормотухи выжатой из кислого виногрейпного сакэ и, послушать его меж его седиментальных губков¹³ когда жадно троглотил он мумуму слишком ммммного тыквин её нарыгаясь на почти таких же низких сопойловцев, которые всегда знали несмотря ни на что когда им было уже достаточно и праведно негодуя на бедолаги гостеприимство как обнаружив к своему ужасу что не вынесут еще хоть капли, пришло то прямиком от благородного белого ожирка, йо, широскрыто сидя, йо йо, ее зачем прятать этот, йо йо йо, виножбан, ее светлейшего венгричества аз архиепискнязя, есль она голушка, она и герцушка, и когда ей там чутка фехербор¹⁴ тне ее вина, ну так ль то? эрцгусыня, забавно ты тут лыбишься на, чудно ты в ней еще, Фанни¹⁵ Уриния¹⁶.

Про низость Шема (2)

Не круто ль это, хей? Пеаменгро¹! Поговори о низости! Сколько догу угодное количество этого зримо высочилось густо из того грязного маленького чёрнящего жука для самого четвертого кадра что Таллохская² гимнасбычка со своим хладнокровым кодаком щелкала ж пока еще непоощрамленного национального апостата, что был трусливо пуглив до ружей и камеры, выбирая что он наивно думал было кратчайшим путем в Каер³ Фере, Пьюжные Америги, путями ходопара Придвена⁴, после того как зарыл топор не так давно тому вперёд, избавлен от вредных благ, нумер деш ту трен⁵, в Пататапапавери⁶, к фруктовщиков и музыкальных флористов, со своим Чахо, чави⁷! Сар шин, шиллипен⁸? она знала порокец же из втюрьмившись был плохим быстрым мужиком по походке сразу ж на месте.

[Джонс⁹ это совсем другого мясничего. Следующее место будешь в центре нанеси ему визит. Или лучше даже, приходи серьёздня. Отведаешь у скотовод озимого мясца. Джонс находится сейчас в полном разводе с выпеканием. Жиреет, убивает, свежует, вешает, потрошит, четвертует и кусочит. Почувствуй его ягнечности! Экс! Почувствуй за какую овценку! Эксекс! Печень его тоже огромная ценность, вместиликатес! Эксексекс! КОММУНИЦИРОВАН.¹⁰]

Около сего времени, морава того¹¹, там в общем, из-за лавэ¹² к деньгам надеялось или в любом случае подозревалось среди гробовщиков что он рано кончахнет худо, разовьет наследственный легочный Т.Б., и убейдётся без посторонней помощи в один пиздатый момент, тем более, проливной ночи закутанные в одеяла кредиторы, слыша как грубый песнь и всплеск¹³ от Эдемской Пристани¹⁴ вздохнул и перекульнулся, сто пудов всё было кончено, но, хоть и впал он тяжело и локально в дебит¹⁵, не даже и тогда мог подобный антиномист¹⁶ послужить правдотипом. Он не предал б огню свой церебрум; не кинулся б Лиффи; не взревел б себя пневмантикой; он отказался задушить себя дерниной. С иностранного дьявола увольнительной бояльщик же прирожденный обманщик развел даже смерть. Андзи¹⁷, телеграфировано (но стряхивая словья у него с языка: Гвардакоста¹⁸ лепорелло¹⁹? Зжасас крайщ²⁰!) из Неарапабликанского²¹ приюта его джонатану²² за брата: Сих водах здесь, завтра туморе²³, мы наибмели, сделай что-нибудь, Безогневой. И имел ответ: Неудобно, Давид.

Про низость Шема (3)