Поминуха в Кушмарии

– Раз батюшка будет, другой указ, а то бы считалась самоубийцей. Они же как подданные дьявола помещены Данте в седьмой круг ада, вместе с грабителями и убийцами, – перевернул пластинку депутат, – а твое решение Анна умное. Гости возражать не станут. Подарки дарить не надо, родственникам помогать не требуется. Посидим, пить будем у тебя впервые не только квас. Поговорим о покойнице. Ой, Анна, извини, в конце концов, такие поминки – как юбилей, только досрочный, со знаком «минус», который постепенно, – он погладил горло, – переходит в плюс. По народному закону на поминках об усопшем говорить можно только хорошее, даже прокурору. Тем более, о живой покойнице. Через неделю после поминок – другое дело.

Строгий прокурор не мог сдержаться:

– Разошелся юрист-юморист. Наговоришься скоро, правда, без микрофона. Потому побереги голос. Давай лучше домашних предупредим.

Адвокат-депутат за словом в карман не лез, но за мобильным пришлось. Он вынул мобильный телефон, набрал номер:

– Я задерживаюсь, перенести не могу, поминки, обедайте без меня, всё, – и отошел в сторону, – дорогая, у меня внеочередная встреча с избирателями, кушайте сами, целую. Смотря по обстановке перезвоню, – оглянулся, набрал другой номер, заговорил тихо, прикрывая ладонью, – Нику, возьми тот пакет, что привезли вчера вечером, и ко мне. Нет, не домой. Помнишь, где я квас для окрошки беру? Давай, прямо сейчас. Во дворе у дверей увидишь крышку гроба. Не пугайся, за ней и поставь сумку.

Петр Петрович немного помолчал и набрал третий номер:

– Здравствуй, сладкая. К сожалению, встречи не получится, оперативные проблемы. Завтра позвоню. Целую и обнимаю.

Оглянувшись, он подошел к Георгию Васильевичу, взял его под локоть, и они двинулись вглубь двора, за дом. При этом адвокат размахивал рукой, а коллега тренировал шею. Голова поворачивалась лишь по прямой линии: влево-вправо, вверх-вниз.

Статистик, слышавший разговор, тихо заметил: у депутатов и прокуроров всегда есть для жены алиби. На вопрос: «Где был?» – ответ простой и убедительный. У одного – с избирателями встречался, у второго – боролся с нарушителями закона. И не опровергнешь. Других-то жителей в стране нет.

5. Виорика

Гаргантюа, любимый герой Франсуа Рабле, сторонник диеты, поглаживая себя по животу, повторял: «Природа не терпит пустоты, между прочим, великий Аристотель со мной согласен.» Подобным местом в Виноградске стал двор дома по улице Фруктовая, 17.

Желание завладеть хозяйством Анны появилось у Афанасия Мокану, известного больше как Бужор, после небольшого ДТП. Его черный джип поцеловал не менее черный фольксваген. Пока составляли протокол для страховщиков, Мокану обратил внимание на симпатичный двор, подергал калитку, обошел двор, улыбнулся, увидев качели, вернулся и поручил своему заму серьезно изучить вопрос. Это означало: найти способ и подготовить мероприятия по переводу объекта в другую собственность. Лучшим специалистом в подобных делах еще со старых времен считался уже немолодой внештатный сотрудник фирмы Ливиу. Он съездил к дому, изучил обстановку, поговорил с соседями, сходил в ЖЭК. В результате появились жалобы-сигналы. В Налоговую инспекцию – о сокрытии доходов при продаже кваса. В Министерство образования – о подрыве школьной дисциплины путем предоставления качелей для катания школьников в учебное время. В Министерство экологии – о порче зеленых насаждений: одно дерево использовалось в качестве стойки качелей, чем укорачивался его жизненный срок. Предстояли проверки. К письмам были приложены фотографии домов с качелями и магнитофонная запись разговора с соседями.

Виорика, посмотрела на металлическую табличку на углу дома, подошла к калитке, пробормотала: «Кажется, здесь». Заметив Василия, выходившего со двора, обратилась к нему:

– Привет! Вы здесь живете?

Взгляд Василия скользнул по фигуре Виорики:

– Салют, желаете составить компанию?

Виорике нравились мужские заигрывания. В ее больших глазах вспыхивали игривые искорки, которые воспламеняли собеседника. Наивно лукавое выражение лица, замечания: «Не может быть!», «Вам, конечно, я верю» – усиливали мужское возгорание. Она же с удовольствием наблюдала, как мужчины вовсю стараясь понравиться, выдают даже затаенную, нужную ей информацию. В результате, её публикации становились хлесткими, создавали впечатление, что автор знает проблему изнутри, вызывали доверие и повышали рейтинг газеты. На реплику Василия Виорика среагировала мгновенно:

– Это предложение?

Василий задал быстрый темп:

– Когда начнем?

– Через три часа двадцать минут, – Виорика приоткрыла капкан.

– Современный стиль. Это уж точно.

У Виорики появилась первая лукавая улыбка:

– Через три часа двадцать минут после начала свадьбы.

– И когда у вас свадьба?

– После нашей с вами свадьбы. Василий вздрогнул:

– Я человек серьезный, а вы что предлагаете? Вы забыли, что свадьбы играют? И потом, вы же меня не знаете?

– Зачем же жить предлагали?

– Я только спрашивал.

– Я только отвечала и почувствовала ваше желание услышать марш Мендельсона.