Поминуха в Кушмарии

– Таковы законы бытия. Моя воля, присвоил бы тебе, Анна Георгиевна, звание «Заслуженной квасницы страны» и персональную надбавку к пенсии дал.

Между тем в приоткрытой калитке замаячила кокетливая бородка адвоката. Заметив в беседке хозяйку с прокурором, она направилась к ним. Сидевшие спиной к калитке бородку не видели. Та стояла и слушала. Анна всерьез слов прокурора не приняла, хотя они были ей приятны:

– Совсем вы меня захвалили, Георгий Васильевич!

Долгое молчание не соответствовало нраву бородки, и она вклинилась:

– Как раз нет, уважаемая Анна Георгиевна, во-первых, здравствуйте, во-вторых, вы настоящий маэстро кваса. Без вашего кваса борща «как у мамы дома» – не сварить! Прокурор прав, начну в парламенте инициировать учреждение нового почетного звания «Народный умелец», с вручением ордена трех степеней. Буду ходатайствовать о награждении вас первой.

В состязании сторон на судебном процессе Георгий Васильевич редко уступал. Не мог он допустить и сейчас, чтобы адвокат перехватил инициативу:

– Ты, коллега, уж больно разговорился. Но, в принципе, твой подход правомочен, посему сэкономь красноречие для поминок.

Волосатый подбородок приподнялся. Петр Петрович посмотрел по сторонам, заметил крышку гроба, показал пальцем:

– Для них?

Анна кивнула:

– Проходите, садитесь.

Петр Петрович из-за профессиональной симпатии к прокурору не удержался, кивнул на него, процедил:

– Сажает он и в другое место. Прокурор встрепенулся:

– Сразу виден в нынешнем депутате бывший адвокат. Любишь передергивать. Посадить человека, – он изобразил пальцами решетку, – прерогатива суда.

– Но инициатива твоя.

– Не нарушай – инициативы не будет. Проходи, щит преступников.

В молодости у адвоката-депутата было одно неослабевающее желание – стать членом партии, единственной, но правящей, и большим прокурором. Учась в университете, на открытое партийное собрание он приходил первым. Всегда спрашивал, по какому вопросу он, беспартийный, имеет право голосовать. Довольный секретарь отвечал:

– Не волнуйся, все будет единогласно.

На демонстрациях ему доверяли нести портреты членов Политбюро. Но однажды будущий юрист явно оступился. Партийный секретарь доложил на общем собрании:

– Вчера состоялись выборы. Я всех поздравляю, победил блок коммунистов и беспартийных набрав 99,9 %!

Петр, не мудрствуя лукаво, как всегда прогнулся:

– А кого он победил?

От исключения из университета за идеологическую провокацию партийный секретарь его спас. Однако Петя не остановился и свою позицию усилил, когда на консультации перед сдачей госэкзамена по научному коммунизму поинтересовался:

– Раз есть научный коммунизм, значит есть и другой. В чем разница?

– Это вам объяснят на экзамене, – ответил преподаватель.

Пете на экзамене ничего не объяснили. Поставили хорошо, но вместо направления по окончании вуза в желанную прокуратуру выпускника распределили юрисконсультом на табачную фабрику. С тех пор он разлюбил прокуратуру, а ее сотрудники стали его вечными недругами:

– Эх ты, государево око, запамятовал, кто может назвать человека преступником? Видишь, Анна, кто стоит на страже закона?! Впрочем, оставим его. Скажи другое: у двери крышка гроба, а ты улыбаешься?

Анна, удовлетворенная, что спор прекратился и на нее снова обратили внимание, довольным голосом произнесла:

– Батюшка обещал прийти отпевать.

– Кого отпевать? – в глазах юриста-пропагандиста появилось любопытство.

Анна подняла голову и развела руками:

– Меня.

Петр Петрович перестал пить квас, поставил кружку на стол:

– Не понял, – и повернулся к прокурору, – вот ты любишь упрекать меня в лицедействе. Скажу честно: для дела иногда чуть-чуть нужно, а здесь – не понимаю. Зачем Анне оно?

Георгий Васильевич обратился к хозяйке дома:

– Успокой его.

Анна положила ладони на колени:

– Уважаемый Петр Петрович, я уже говорила Георгию Васильевичу: у меня живых близких родственников нет. Где сынок – не знаю, когда будет – не ведаю, чувствую, долго не протяну. С миром проститься надо по-человечески. Васику скоро водки и вина привезет. Голубцов наделала, маслины купила. Как семь человек соберутся и батюшка придет, так и начнем. Вы – второй.

Адвокат-депутат жеманно вздохнул:

– Я уже к этому привык, всегда второй. В суде – после прокурора, в парламенте – после руководителя фракции. Все мои женщины говорят: я у них второй, первым был муж.

Георгий Васильевич тихонько пробормотал: зато у своей жены ты первый недотепа.

Петр Петрович реплику не расслышал и продолжал: