Понаехали!

На клубы пыли в углах, на потемневшие стены, на… почему никто-то другой не замечает? Ни оплавленной позолоты обережных кругов, которые давным-давно разрушились, ни поблекшей белизны, ни выцветших узоров.

Почему?

Он скосил глаза на пол. Грязь и… и будто тень мелькнула.

А потом еще одна.

И разом пришли в движение, создавая свой собственный узор. Тени ползли к креслу, стремясь к ногам царицы, но в то же време не смея переступить какую-то невидимую черту.

Что это такое?

И что делать Никите?

Пока, правда, дело ему определили. Дело несложное. Дело… нехорошее. Неправильное.

Узорчатый столик. Кофр. Шкатулка, что в нем скрывалась.

- Чтобы ваше величество быть совсем спокойны, - а тварь пришла в немалое волнение, ибо именно волнуясь, она забывала притворяться и сбивалась. Теперь вот руки её нервно дергались, а пальцы шевелились как-то слишком уж быстро, так, что и не разглядеть-то. – Я возьму кровь. Каплю. Каждой. Кровь скажет правду. Если девица болеть, кровь скажет.

Царица склонила голову.

Закивали боярыни, устроившиеся на лавках вдоль стен, - ноги женщин тонули в паутине, да и сами они были бледны, и бледность, болезненность эта ощущалась Никитой остро, как и неправильность всего, что происходило вокруг.

Ему вручили склянку.

Тряпицу.

И полупрозрачный, будто слюдяной кубок, махонький, как пальцами удержать.

- Сюда я буду собирать кровь. Потом запечатаю в фиал. А после изучу, - губы растянулись и так, что еще немного и треснет кожа. – Зовите…

Клинок.

И чаша.

И фиалы, сделанные не из стекла… но почему никто не видит? Не понимает? Или… не все… паутина опутывала ноги, но у кого-то она поднималась выше, цепляясь за платье, и взгляды этих женщин были затуманены, тогда как другие, которых было куда меньше, наблюдали за Никитой пристально.

…трое.

Он не сразу их вычислил, занятый попыткой понять, что происходит, а заодно уж помощью, которая заключалась в том, чтобы подавать склянки.

Амвросий Ульянович сам пробивал белоснежную кожу.

Сам собирал кровь.

А вот ранки, крохотные совсем, позволял заращивать уже Аверсину.

…девицы шли.

Боярыни наблюдали. Молча. Они и не шевелились то, кроме… той, что держалась где-то рядом. Знакомая сила, теплая, напоминавшая о том лесе, где Никита то ли перестал собою быть, то ли наоборот, к себе вернулся.

Не стоит отвлекаться.

Если ведьма здесь… дышать стало легче. И Никита позволил себе, нет, не отвлечься, но просто… еще немного посмотреть, попытаться понять, что же с ними… не со всеми. Вон та женщина с темными вишневыми глазами явно утомилась представлением и с трудом скрывает зевоту, хотя прочим зевать не позволено. Другая, полнотелая грузная боярыня, качает головой, недовольство проявляя.

Что-то выговаривает.

Руки Никиты действуют сами. Вынимают фиал, подают, убирают запечатанный, чтобы извлечь другой…

…узколицая боярыня с резкими чертами лица сидит на самом краю, то ли худородна, то ли провинилась в чем. И ничем-то от прочих она не отличалась. Разве что…

Жадностью взгляда.

И насмешкой, что тронула губы.

- Больно, - капризно заявила боярская дочь, стрельнув взглядом на Аверсина, который поспешил утешить красавицу, мол, боль ничто…

…а вот улыбка боярыни стала больше на оскал похожа.

- Никита! – наставник повысил голос, заставив очнуться.

- Извините, я… немного растерялся, - Никита вжал голову в плечи, надеясь, что выглядит в достаточной мере жалко и убедительно. – Больше не повторится…

…их было не так и много, боярских дочерей, прекрасных ликом, нарядных да румяных.

Не тронутых паутиной.

И это что-то да значило.

- Вот так, - Аверсин коснулся очередного запясться, срастив рану.

- Государыня… - обратился Амвросий Ульянович к царице. – Ныне же вечером…

- Погодите, - государыня подняла руку, тяжко, будто руку это привязывали к креслу незримые нити. – Вы не завершили работу.

- Но…

- Я желаю убедиться, что все невесты здоровы, - она чуть склонила голову, и Никите показалось, что еще немного и она тоже… увидит?

- Но стоит ли тратить силы и время на тех, кто… не достоин того, чтобы тратить силы и время, - кажется, Амвросий Ульянович несколько смутился, если позволил себе некрасивую речь. – Сколь знаю, боги были милостивы и к девушкам простого происхождения, но… это же очевидно…

- Что очевидно?

- Что ваш сын мудр не по годам. И понимает, чего от него ждут.

Та темноглазая боярыня стиснула зубы.

- Он выберет правильную невесту, а я…

- Исполните свой долг, - произнесла царица. – Или… пусть ваши ученики исполнят, если уж на то пошло. И вправду, к чему вас задерживать?

Она коснулась пальцами виска.

- Тем паче, что, сколь знаю, вы заняты… они ведь смогут?

- Безусловно, - а тварь обрадовалась. Вот взяла и обрадовалась, причем несказанно. – Эти молодые люди талантливы. И с делом справятся. Я только… погодите.

Из кофра появилась еще одна шкатулка.

- Кровь собирать сюда. И постарайтесь не перепутать.

…интересно, почему он не подписывает склянки? И имен у девиц не спрашивает. Он просто берет эту треклятую кровь, будто… будто только в ней и смысл.