Понаехали!

- И убивать, - Ежи книгу отпустил и подошел к окну. Странное дело, если и испытывал он прежде трепет перед государем-батюшкой, то ныне от этого трепета ничего не осталось. – Или то, что им прикажут. Тот, кто пытается пробудить это войско… я не думаю, что он стал бы рисковать. Немертвые опасны. И одолеть их куда сложнее, чем живых.

Ежи раскачивался, вглядываясь в темное облако, что змеёй окружило город.

- Дело не в мести… месть… я думаю, что не только в ней… какой смысл уничтожать город? Что он… или она… или те, кто объединились… что они получат от руин? А вот устроить…

- Нападение, чтобы занять войско… - подал голос Радожский, отряхиваясь. – Ну и погань эта твоя книга, ведьмак…

- Еще какая, - согласился Ежи.

- Войско, стало быть, будет там… и маги, и ведьмы… а тут смута? – Гурцеев огладил бороду. – Ишь ты… и тебя, стало быть, государь, побьют. И сыновей твоих. И… прочих? А кто на трон сядет? Или… оставят кого? Скажем, младшенького… до поры, до времени… а я тебе говорил, что надобно смутьянов давить.

- Задавим, - государь поднялся и глаза его блеснули зло. – Всех задавим… но сперва…

Он тряхнул головой.

- Димитриевым займись… только…

- Я понял, осторожно.

- Именно. Тебя, ведьмак, не почуяли?

- Не знаю, - вынужден был признать Ежи. – Но… думаю, что даже если почуяли. Старое проклятье. И снять его непросто, не говоря уже о том, чтобы оборотить. Много… силы нужно.

- И крови?

- И крови, - Ежи повел плечами.

- Тогда понятно, - Радожский поднялся, пусть и пришлось протянуть ему руку, за которую он вцепился. – Во многом… вдова эта… людоловы… думаю, не они одни. Где грязь, там заводится… всякое. Она помогала людям. Люди платили ей… людьми в том числе. Как удалось понять. А те люди… жертвы, которые собирались.

- И собираются.

Теперь Ежи видел не только туман, но и тончайшую сеть, его пронизывавшую. И паутина чужого заклятья казалась даже красивой, она завораживала сложностью своей, но в то же время имелся пока в ней некий неясный изъян.

- Что бы они ни делали… все еще не закончено. И если понять…

- Где творится… - Радожский подобрался и оскалился совершенно по-звериному, сделавшись вдруг похожим на свея.

- Именно, - Ежи выдержал безумный этот взгляд. – Вот только просто не будет. Там есть ведьмак. Или ведьма. Или… и то, и другое. И не только они. Их не оставили бы без охраны… нет. Нам нужна помощь и…

Ежи знал, у кого спросить.

 

…стая кружила.

В тумане все гляделось иным.

Стая беспокоилась.

Она чуяла вожака, где-то там, близко, и его сомнения, и даже непонятный страх, который, впрочем, весьма скоро отступил, сменившись четким приказом: не приближаться.

Стая… подчинилась.

И волчий вой, потревоживший было тишину побережья, стих. Слался туман. Слой за слоем. Наползал белизной. Он пах кровью и мукой, и звери, как никогда остро ощущая этот запах, не имели сил остановиться.

Трори присел было.

И вскочил.

Оскалился, рыкнул коротко, на что Бьорни ответил рычанием же, но низким протяжным. Ждать сложно, но… такова воля вожака.

Вот и оставалось, кружить по вытоптанному каменному пятачку и скалиться.

Сдерживать себя.

Кружить.

Сдерживать.

Кружить…

Туман всколыхнулся, раскалываясь на две части. И в рыхлой утробе его задрожала тонкая нить зова. Звал человек. Знакомый. И пожалуй…

Стая замерла, глядя на Бьорни. А тот… тот раздумывал.

Вожак.

И…

Человек? Человек не требовал, нет. Скорее уж просил о помощи. И если Норвуд её не желает, то… почему бы и нет?

И Бьорни первым шагнул на тропу. В конце концов, все лучше, чем собственный хвост ловить.

 

…звери выходили в залу.

Один за другим.

Звери менялись. Волчьи шкуры сползали с них, а вот суть оставалась. И теперь Ежи видел её, и даже удивительно было, как эта самая суть смела скрываться прежде.

- Мы пришли, ведьмак, - хрипло произнес тот, кто ныне был за старшего. Он, загоревший до каменной черноты, исполосованный шрамами, распрямился. – Ты звал.

- Звал, - сказал Ежи, выдерживая звериный взгляд.

Сила встретилась с силой. И… силу признала? Его, Ежи?

- Нам нужна помощь, - он старался глядеть только на этого огромного зверя, который ныне притворился человеком, ибо в человеческом обличье удобнее говорить с людьми. – В Китеж пришла беда.

- Мы знаем, - Ежи прервали. – Марун, рассказывай, что узнал.

Из-за спины свея выступил другой, столь же нагой, загорелый, разве что шрамов на нем было поменьше, а волосы не тронула седина.

Он заговорил.

Быстро.

Порой сбиваясь на свое наречие, но все одно – понимали. И Гурцеев, и государь, и Радожский, который так и не выпустил флягу из рук.

- Вот значит, как… - Луциан Третий кивком поблагодарил рассказчика. – Что ж… спасибо.

- Норвуд пропал.

К благодарности государя свей остался равнодушен.

- Совсем?

- Мы слышим. Он… связан. И далеко. Приказал не лезть. Думаю, там кто-то, кто… нас нелегко одолеть, но подобные тебе, ведьмак, способны на многое.

- А… провести сможете? – решение Ежи принял еще до того, как заговорил. Глупое. Нелепое решение. Это… не его война! Ничуть не его. И надо уходить.

Бросить все.

У него ведь Стася.

И котики непристроенные. И…

- Ты не так и силен, ведьмак, - произнес свей.

- Я не так и слаб.