Понаехали!

Вон, прямо перед нею, маячила спина то ли богатой купчихи, то ли боярыни. Во всяком случае одета девица была роскошно, окружена выводком нянек, мамок и холопок, которые мало что хороводы не водили. Только и доносилось:

- Медку…

- …водицы студеной…

- Куда суешь! Небось, застудишь… матушка-боярыня лучше взвару отведай…

- …посиди…

- Пряничка…

И эта локальная суета как-то странно сочеталась с общею неторопливостью процесса. Чуть позже, когда очередь добралась-таки до рыночной площади – а солнце поднялось высоко – Стася отметила еще несколько страждущих царского внимания, отличавшихся от прочих страждущих явным богатством.

- Лукерья Анисимовна, - Горыня, которая отправилась в храм, то ли за компанию, то ли тоже с надеждою, указала на длинную, возвышавшуюся по-над прочими девицу в золотом сарафане. Сарафан украшали драгоценные камни, что при малейшем движении вспыхивали, оттого казалось, что и сама девица вот-вот вспыхнет. – Купца Сварожина дочь. Первого, к слову, в гильдии…

Купец держался поодаль.

И в целом мужчины, если и были на площади, то словно бы в стороночке, всем видом показывая, что попали они сюда совершенно случайно и к самой-то очереди отношения не имеют. Стася не удержалась и спросила, почему так.

- Так ведь бабье-то дело, - вполне искренне удивилась Баська, перекидывая корзинку с левой руки на правую. Корзинку вручил Антошка, строго-настрого велевши себя голодом не морить, потому как в заморенной бабе никакой красоты нету.

И для поддержания оной сложил две дюжины пирожков, кулебяку, расстегаев и еще чего-то, способного скрасить тяготы ожидания.

- Она хочет сказать, что Ладора покровительствует женщинам, - продолжила Горыня, от пирожка не отказавшись. – И некогда многие невесты просто сами собой приходили в храм, кланялись, испрашивая благословения. Некоторые получали. Другие нет… моя нянюшка говорила, что получали те, кто замуж шел по своему желанию, мужа любил и любви же искал. А те, кто желал выгоды или же был к браку приневолен, то какое им благословение?

- А еще девка того… нетронутой быть должна, - поспешила добавить Баська.

- Невинной, - Горыня пирожок ела аккуратно. – Но… нянюшка сказывала, что порой и вдовам случалось его получить. А стало быть, невинность – не обязательное условие.

- Да что ты говоришь! – взвизгнула одна из нянек девицы, которая к беседе явно прислушивалась. – Это где ж слыхано было…

- И слыхано, и описано, - отрезала Горыня. – В храмовых архивах…

- Глупости…

- Не глупости, но… потом кто-то решил, что богиня мужчин не любит, а потому, если женщина желает благословение получить, то подле неё мужчин быть не должно. Хотя… конечно, странно это. Благословение-то для брака!

Стася тоже подумала и согласилась, что странно.

А вот няньки с мамками залопотали, замахали рукавами, сделавшись вдруг похожими на суетливую куриную стаю.

- Тихо, - велела девица, ими опекаемая, и ножкою топнула.

- Еще раньше не жили так, - Горыня пальцы платочком отерла. – В том смысле, что дом не делился на женскую и мужскую половины.

- Это надо у Евдокима Афанасьевича спросить. Он точно знает. Но… - Стася поскребла Беса за ухом, - думаю, что действительно не делился. Если на мой посмотреть, то оно сразу и видно…

- Срам какой! – хором выдохнули впереди стоящие девицы и отвернулись.

Пускай их.

- Там от Любава Соколова, - шепотом пояснила Горыня. – Боярина Соколова вторая дочь. Первая уже замужем, теперь вот на вторую надеется… род хороший, крепкий. И короне всегда верен был. Если Любава благословение получит, то шансы у неё неплохие.

Любава обернулась.

Личико у неё было круглым, аккуратным. Да и собою была она хороша, что куколка фарфоровая.

- Правда, никто не ожидал, что смотрины объявят. Уже давно ими никто не забавлялся. Все ждали, что выбор сделает царица, как то водится, а вот… с Любавы парсуну писали. И еще с Софьи Димитриевой… вон она, в темно-синем сарафане.

Горыня показала рукой куда-то в толпу. И вправду, выделялась в ней девушка в темно-синем платье, правда, не столько богатством нарядов или красотой, сколько кругом мрачного вида женщин в мужской одежде. Женщины стояли, демонстративно положив руки на рукояти сабель.

Хмурились.

- Она у папеньки единственная дочь. Мать из ахейского племени, и она сама, говорят, на ахейский манер воспитывалась. И что матушка – не просто из родовитых, а царской крови. И что сила у ней тоже особая, а какая – никто не ведает. Только батюшка её давно царицу обхаживал. Но та к ахейцам не особо, вера у них не такая, потому и стереглась… даже слух пошел, будто вовсе сошлют, но видать, не получилось. Теперь вот… хотя, конечно, сомнительно, что богиня благословит эту вот… а там, видишь? Медведева… богатые очень. И царица к ним благоволит…

Время шло.

Солнце припекало. Над головами одних девиц раскинулись шелковые полотнища, которые крепились к палкам, другие накинули платки, кто-то укрылся под соломенною шляпой огромных размеров. Вокруг очереди засновали мальчишки с кувшинами, на все голоса расхваливая воду.

Кто-то покупал.

Кто-то…