Понять Россию. Борьба за Украину и высокомерие Запада

В то время мои русские друзья, с которыми я часто вела довольно острые дискуссии на тему политической и экономической ситуации в стране, обратили мое внимание на следующее: если Запад и его финансовые институты окажут давление на Россию и принудят ее ускорить процессы реформирования, то это одновременно будет выглядеть как попытка ее подчинения. В этом и заключается социальная опасность и риск политической нестабильности. И именно это станет аргументом западной стороны, когда, говоря о России как об экономическом партнере, она будет объяснять, почему Запад предпочитает воздержаться и немного повременить с сотрудничеством.

На первом месте западной программы было не «экономическое сотрудничество». Термин, который чаще всего упоминался тогда, звучал как «экономическая помощь». Не забывая о всех тех, кто на самом деле бескорыстно помогали своим личным и финансовым участием, следует отметить, что понятие «помощь» в конечном счете способно ввести в заблуждение. Ведь в интересах России было стимулирование собственного производства за счет соответствующего сотрудничества с западными компаниями – России за каждый чих приходилось расплачиваться драгоценной иностранной валютой, в результате значительная часть выданных кредитов шла только на то, чтобы привезти из-за рубежа товары общего потребления. Очень большую помощь России могла бы оказать поставка производственных линий, уже отработавших на Западе. В некоторых случаях подобное проводилось с ощутимым успехом.

Но, к сожалению, я лично наблюдала, как еще вполне пригодные, но уже списанные с балансов производственные линии пускались на металлолом, вместо того, чтобы отдаваться в пользование российским производителям. Довольно лапидарное обоснование звучало так: мы не заинтересованы в том, чтобы русские сами себя обеспечивали. Их рынок – это то, чего мы хотим. В России должен был повториться опыт ГДР, когда люди с Запада, отчасти восстановив, реконструировав и проинвестировав местную экономику, скупают сети сбыта и наполняют их собственной продукцией, тем самым вытесняя местных производителей и расширяя свой рынок сбыта. То был лишь вопрос времени.

В интересах России, разумеется, был экспорт того небольшого объема продукции, с которой она была в состоянии конкурировать на мировом рынке с целью самостоятельного заработка иностранной валюты. Это, в свою очередь, также не устраивало Запад. Российские лазерные технологии и системы спутникового мониторинга бойкотировались намеренно. В США были заинтересованные стороны, которые хотели купить двигатели ракеты «Буран», но местные конкуренты вытеснили русский продукт. Российские вертолеты, способные выдерживать огромные нагрузки, при этом очень гибкие, надежные и недорогие, не могли продаваться в США, поскольку американская экономика и политика зарубили эту сделку на корню – ведь у местных производителей дела в это время шли неважно.

В то же время западные компании в России подгоняли российские ноу-хау в области высококачественных фундаментальных исследований в сфере физики и химии под демпинговую цену, которую в России готовы были принять, ведь страна находилась в безвыходном положении. В области ядерной физики Россия, ввиду низких цен, могла бы стать серьезным конкурентом мировым державам, однако на нее не обращали никакого внимания. Весьма пристрастно я исследовала этот вопрос на примере одного российского самолета (Авиатика 890): все эксперты были весьма впечатлены как технологией, так и соотношением цена-качество, однако получить одобрение для европейского или американского рынка России так и не удалось. Всевозможные ухищрения со стороны конкурентов не допустили возможности этой сделки. В то время Германия занималась разработкой истребителя Jäger 90[11], ставшей темой острых дискуссий в стране. Гораздо более дешевый Миг-29, восхищающий всех немецких пилотов, которые имели возможность на нем полетать, мог стать технически приемлемой альтернативой. Также нельзя не обратить внимание на то, как на волне разоружения во всем мире и прекращения производства оружия любого вида Запад невероятно дерзко потребовал от России перепрофилирования заводов, выпускающих высокотехнологичное вооружение, в сторону производства гражданской продукции, причем требования эти включали в себя жесткие сроки, которые не могли не привести к отрыву производства от современных технологий, то есть от технологий, позволяющих зарабатывать валюту.