Понять Россию. Борьба за Украину и высокомерие Запада

Пожалуй, стоит посмотреть на все под другим углом и выяснить, что за прошедшие двадцать – двадцать пять лет Россия воспринимала как угрозу для себя и что привело к потере практически безграничного доверия к прекрасному западному миру. Как все это выглядит с российской стороны? Расширение НАТО на Восток, ограниченное участие в политике безопасности НАТО и полная изоляция при обсуждении международных вопросов. В Украине уже тогда разворачивалась борьба за власть между сторонниками США и Европы с одной стороны и приверженцами России – с другой. Кавказ и Средняя Азия кишели американскими военными советниками. Борьба за нефть шла не на жизнь, а на смерть. Американские политики не скрывали, что считают себя вправе вмешиваться с оружием там, где США сочтут необходимым. Как раз тогда стало известно, что в немецком городе Рамштайне было запланировано сооружение командного центра ПРО. Помимо того, что Россия не участвовала в создании центра, он еще и сводил на нет фактор угрозы со стороны российских ракет.

Неужели так удивительно, что Россия, памятуя о собственном опыте, не доверяет слишком стремительному росту демократии в североафриканском и арабском пространстве и не желает быть вовлеченной в военные споры на основании резолюции ООН? История с Ливией еще не забыта. Тогда Россия пропустила резолюцию ООН, в которой речь шла о зоне запрета на все полеты над Ливией для защиты гражданского населения, а не о войне, бомбардировках и «смене режима». Неужели это предосудительно: пытаться найти решение в переговорах вместо того, чтобы делать ставку на давление и принуждение, жертвами которых продолжают становиться невинные люди? Разве не подтвердились слова российского президента, настойчиво предупреждавшего тогда, что в результате появится новый очаг исламистского терроризма? Исламское Государство (ИГ) не с неба упало. Кто-нибудь всерьез обсуждал с Россией, как улучшение положения прав человека в Сирии будет выглядеть при Асаде? Понятно, что лучше всего было бы предать Башара аль-Асада международному суду, как и остальных правителей. Но только нет такой закономерности, чтобы вслед за устранением тирана сразу начинались бы райские времена демократии. Кто находится в оппозиции? Чем новые властители лучше старых? Что сейчас происходит в Египте? Кто-нибудь вообще интересуется, что сегодня в Ливии?

Сколько таких мест в мире, где тираны мучают население своей страны за несогласие с представлениями властителя? По каким критериям мировое сообщество отбирает ситуацию, в которую надо вмешаться? По принципу большей жестокости? Большего количества страдающих? Более продолжительного периода угнетения? Или все же по принципу собственных интересов в регионе?

Прошла четверть века со времен устранения «железного занавеса» Советским Союзом от всего остального мира и с того момента, когда люди по обе стороны этой воинственной границы снова начали мечтать о мире и дружбе. Взаимное любопытство было утолено. На место доверия и уверенности пришло отрезвление и разочарование. Осталась лишь тоска по миру – в этом у русских ничего не изменилось. Осенью 2014 года в опросе, проведенном институтом изучения общественного мнения Левада-центр, 75 % россиян высказались против ввода российских солдат в Украину. Одновременно 86 % граждан поддержали политику Путина, что только с точки зрения западного жителя может выглядеть как противоречие.

Глава 5 Украина, Россия и запад

В декабре 1991 года в ходе роспуска Советского Союза Украина объявила о своей независимости. Куда ей было податься? На Запад, где, казалось бы, все пышет благосостоянием? В Россию, куда сходились связи последних веков и в том числе связь с русским языком и мощным русским меньшинством, осевшим на ее территории? Должна ли она вообще выбирать между этими двумя вариантами? Учитывая ее историю, внутреннюю разобщенность и геостратегическое положение, для Украины было бы, конечно, лучше не принимать никакого решения. Если бы ей удалось обрести функцию моста между Востоком и Западом, она сумела бы избежать раздоров, обрушившихся на страну непосредственно после объявления независимости, и получить шанс на мирное цивилизованное развитие. То, что при этом мотивы не исчерпывались одним лишь самоотверженным человеколюбием, подчеркивать необязательно.