Понтий Пилат

— Вот и Аман приехал, — сказала она, увидев центуриона. — Появился ты, конечно, за мной. Очень вовремя. Хозяин наш человек мягкий, как ты видишь, нерешительный, а тут ещё болезнь подкосила не только его тело, но и душу. Мы все готовимся к будущей страшной жизни, и ты знаешь почему. Я ждала освобождения много лет, была уверена, что Понтий не забыл, но знала, что приедешь за мной ты, Аман. 30 лет ожидания: на это ушла вся жизнь, но я благодарна вам за то, что вы искали меня и нашли. Что же, Аман, будет со мной дальше?

— Подготовлены купчие на тебя и детей. На твоё имя в указанном тобой месте будет куплена приличная ферма, на которой вся семья сможет безбедно существовать. Предваряя твой вопрос, сообщаю, что Понтий жив, помнил всегда. Это его стараниями ты обнаружена в этой забытой богами дыре.

Центурион повернулся к Гаю Сакровиру:

— Сегодня ночью будет попытка выкрасть Герду и её детей. Поэтому уже сейчас её семья должна находиться в доме, а об охране позаботятся мои люди.

Время шло к полудню, когда съехались все заинтересованные в сделке лица. Собрались в гостиной. Адвокаты ждали решения по расчётам. Как бы неожиданно во двор въехало несколько всадников, и вскоре в комнату вошёл Анний Сакровир, нежелательный, но правомочный свидетель сделки.

Высокий рост, крупное тело позволяли ему быть хорошим бойцом, но расплывшиеся черты лица, подернутые мутью глаза и расхлябанность движений выдавали в нём бойца бывшего и уже никогда не способного стать настоящим. Молча, с вызывающим видом прошёл Анний в комнату и занял место рядом со столом, упёршись руками в колени, показывая всем видом право не только находиться, но и решать. Однако боковым взглядом он увидел, что рядом с креслом брата прислонён пилум, а с правой руки положен боевой меч. Видимо, лечение проходило столь успешно, что хозяин мог уже воспользоваться и оружием в случае необходимости, а присутствие представителей власти ослабляло позицию Линия. Ослабляло ещё и потому, что представители видели выздоравливающего хозяина, в руках которого деньги должны были оставаться ещё долгое время.

Аман Эфер, ощущая скрытое давление Линия Сак-ровира в период своего пребывания в имении, стал раздражительным и намеревался поквитаться с известным скандалистом. Он принял решение выставить на обозрение при торговой сделке золото и серебро, возбудив в Линии Сакровире естественное для того желание захватить добычу разбойничьим налётом.

Назвав цены рабов, согласованные сторонами, Аман Эфер выразил желание уплатить наличными и стоимость рабов и налог со сделки. По его знаку двое слуг внесли и поставили на стол два денежных мешка.

Развязав мешки, Аман Эфер, сочетая золото и серебро, отобрал нужную сумму, после чего объём мешков почти не изменился.

Резко сжались пальцы рук Линия, тело напряглось. Ну, с этим человеком всё ясно, — подумал Аман Эфер.

Разъехались гости, и наступила относительная тишина в доме.

— Сегодня нападения не будет, — проговорил Аман Эфер, обращаясь к хозяину, — ночь проспим спокойно.

Гай Сакровир поднял глаза, в них читалась тревога.

— Да, Анний решил напасть на тебя со своими прихлебателями в пути, чтобы сразу захватить золото, серебро и Герду в придачу. Может, убить её и детей: ему не нужны свидетели. Человек ты бывалый, центурион, постоять за себя сумеешь, но все равно тревожно.

Оставив хозяина в тяжёлой задумчивости, Аман Эфер ушёл готовить свой маленький караван в дорогу. Он знал о предстоящей засаде и организовывал действия своих людей таким образом, чтобы никто из нападающих не смог ускользнуть живым: ему не нужны были свидетели, судебные тяжбы, задержки и денежные вымогательства судейских.

Он изучил дорогу, по которой намеревался проехать к тихой бухте, куда перевёл свою триеру; навербовал из команды десять матросов, отличавшихся физической мощью, умением владеть оружием, храбростью и желанием любым способом получить звонкую монету.

Знал центурион и место будущей засады — узкий проход среди крутых холмов. Однако при определённых условиях этот же проход становился ловушкой для нападающих.

На третий и последний день пути небольшой караван, состоящий из трёх повозок, где размещались скарб путешественников, купленные рабы и сверх того хорошо укрытые лучники, приближался к опасному узкому проходу.

Аман Эфер и двое его сирийцев верхами сопровождали повозки. Дорога была пустынна и безмятежна, правда, в стадии сзади следовала какая-то колымага с бродячими актерами, которые с утра имели непроспавшийся вид, но от этого дорога не становилась оживлённее.

Повозки въехали в узкий проход, впереди показалось шесть всадников, спокойно ожидавших приближения каравана. Обернувшись, Аман Эфер увидел, как четвёрка верхами отрезала выход с другой стороны.