Понтийское царство

Эта схема чересчур грешит условностью. На протяжении многих лет Понтийское царство прошло длительный путь развития, в ходе которого территория, подвластная Митридатам, увеличивалась, а понтийские властители распространяли свою власть на другие народы и государства. Поэтому социальная структура царства и система земельных отношений не могли остаться неизменными в течение многих лет. Исследователи не учитывают это обстоятельство, характеризуя царское и полисное землевладение как застывшее явление. Они почти не принимают во внимание, что распределение земли в Понтийском царстве тесно связано с его административно-территориальной структурой, которая менялась в зависимости от политики царей. Недостаточно выяснена роль полисных владений[5]. Остался также в стороне вопрос о зависимости полисного землевладения от верховной власти понтийского царя и его роли в государстве как основного собственника земли. До сих пор неясно соотношение царских и полисных земель в рамках государства. Все это ставит перед нами следующие задачи: во-первых, выяснить структуру хоры Понтийского царства в различные периоды его истории; во-вторых, попытаться определить соотношение полисной и царской земель дать характеристику населения этих земельных владений; в-третьих, выявить особенность административно-территориальной системы Понта и Пафлагонии и ее зависимость от царского и полисного землевладения. Речь пойдет не только о землях в родовых владениях понтийских царей, которые античные авторы определяли как ή Ποντική χώρα (App. Mithr. 19), Καππαδοκία ή περί τον Εὔξεινον (Polyb. V.43.1; Strabo. ΧΙΙ.3.12; Syll.³. 742; Posid. apud Athen. V.53), но и о северных районах, которые вошли в состав Причерноморской державы при Митридате Евпаторе.

Для представления о положении греческого полиса в составе эллинистической Понтийской монархии большое значение имеет надпись из пафлагонского города Абонутейх (Ионополь, совр. Инеболи) от 161 г. п. э. = 137 г. до н. э. времени царствования Митридата V Эвергета[6], в которой говорится:

"В добрый час! В царствование Митридата Эвергета, в 161 г. месяца Дия (октябрь. - С. С.), постановили члены фратрии; Даипп, сын Крито-на, жрец, предложил: поскольку Алким, сын Менофила, стратег, почтенный общим собранием золотым венком, будучи отмеченным уважением, возвеличил фратрию многочисленными знаками почтения и пожертвованиями, и одарив 200 драхмами серебра, некоторых старейших сверх того украсив золотыми венками, то члены фратрии постановили восхвалить его и сделать приписку в устав членов фратрии, для того, чтобы не только при нынешнем поколении провозглашения увенчаний и восхвалений всегда надлежит совершать, согласно постановленному, но и при потомках до конца эти же почести должны быть налицо, как ему самому, так и его потомкам; Матрию вырезать это постановление на белокаменной стеле и выставить ее у храма Зевса Поарина".

Это постановление фратрии Абонутейха в честь стратега Алкима, который являлся ее почетным членом. В свое время он был увенчан фратрией золотым венком и за это отблагодарил ее, одарив фратеров двумястами драхмами серебра и украсив старейших из них венками из золота. В ответ на эти благодеяния общее собрание фратрии постановило сделать в уставе организации приписку ежегодно увенчивать и восхвалять Алкима как при жизни, так и после смерти, оказывая те же почести его потомкам и наследникам.

Уже первоиздатели документа Р. Х. Лепер и Т. Рейнак считали, что Абонутейх это типичный греческий полис, граждане которого распределялись по фратриям, древним родовым организациям, заимствованным из Милета[7]. Это положение было использовано М. И. Максимовой, которая отмечала, что при понтийских царях город мог иметь значительную долю автономии и самоуправления, поскольку там сохранялись пережитки деления граждан на фратрии[8]. Между тем предположения об автономии и самоуправлении Абонутейха при Митридате Эвергете не заслуживают доверия.

Представляется не совсем верным, что в Абонутейхе в середине II в. до н. э. было несколько фратрий, принадлежность к которым давала право гражданства. В надписи три раза упоминается слово ό φράτηρ в Dat. Plur. (τοις φράτορσιν) (стк. 3, 13), что значит "членам фратрий, фратерам" (φράτωρ - φράτηρ), один раз в Gen. Plur. (стк. 15), а в стк. 10 прямо говорится о фратрии в Асс. Sing, (τήν φρά[τρ]αν). Отсюда следует, что в документе речь шла не о нескольких фратриях[9], а лишь об одной фратрии города. Это ставит под сомнение возможность деления его граждан по фратриям в период позднего эллинизма. К тому же не верится, что такой небольшой городок мог сохранить в неприкосновенности до II в. древнее государственное устройство, заимствованное из Милета еще в эпоху Великой греческой колонизации. Ведь ни в одной из соседних более крупных милетских апойкий Синопе, Тие, Керасунте, Котиоре и Трапезунте даже в ранний период не встречается указаний на деление граждан по фратриям.