Пообещай мне весну

– Ну что ты, Фабьена. Это не был несчастный случай, Этьен же сказал тебе, что нашел…

Я не хотела подробностей и перебила ее:

– Я имею в виду, что он не виноват.

Хоть бы она взорвалась, закричала, разоралась прямо в ресторане! Но она сохраняла тот же ровный тон.

– Твой отец запустил себя. Плохо тебе? Ну, поменяй что-нибудь в своей жизни. Это просто: ходи в гости, занимайся спортом, возьми себя в руки! Когда мы осознаем, что все начинается с нас самих, мы берем на себя ответственность за то, чтобы нам стало лучше.

Я рассмеялась. Настолько саркастично, насколько могла.

– Действительно, все так просто.

Она не заметила иронии и продолжила подливать масла в огонь:

– Почему бы тебе не прийти на вечер Лунного круга? Ты могла бы познакомиться с открытыми людьми, которым только и нужно, что помогать тем, кто в этом нуждается. Как раз сегодня вечером мы будем делиться нашими пустотами.

– Вашими чем?

– Нашими пустотами. Весь негатив, который мы прожили в прошлой жизни, называется пустотами.

– В какой прошлой жизни?

Чем больше она разъясняла, тем меньше я понимала.

– Видишь ли, когда я жила с твоим отцом – это было в моей прошлой жизни. Сейчас я живу вторую. Будут ли третья, четвертая? Кто знает…

Увидев, как я выпучила глаза, она поняла, что я более чем скептически настроена по отношению к ее сектантскому кружку.

– Мама, а если бы он сильно болел? Знаешь, физическое заболевание, с болью, которую можно доказать? Опухолью мозга, разрушающимися костями? Ты бы сказала мне то же самое? Что он был трусом, эгоистом, недостаточно позитивным? Почему вы – ты, Этьен – так злитесь на него?

– Ты думаешь, я такая узколобая, Фабьена? Я приглашаю тебя встретиться с людьми, которые помогут, которые канализируют укоренившийся в тебе негатив, помогут прийти к другой жизни. После смерти твоего отца я могла бы удовлетвориться ролью жертвы, но мне помог мой круг. Я уже не только мать или жена: я Жизель, и не позволю тебе чернить мое возрождение упреками.

– Брижит, мама. Тебя зовут Брижит.

Пора было принять очевидное: она не сумела перенести горе и вступила в секту, для которой, по своей наивности и хрупкости, оказалась идеальной жертвой.

– Твой отец, Фабьена, не был ангелом. Сорви с него плащ героя, в который ты его облекла. Он его не заслуживает. Я не знаю подробностей, но Лорану угрожали из-за нового партнерства, которое он собирался создать в фирме. Наверняка он запутался в делах. В очередной раз.

Я почувствовала укол в сердце.

– Почему ты не говорила мне этого раньше?

– А что это меняет?

– Да все меняет! Мама, это значит, что у его проблем был источник, и возможно, в этом часть ответа!

– Розовые очки… Твой отец ушел, потому что был неспособен справиться с трудностями. Во всяком случае, он никогда не хотел говорить о том, что его беспокоило. Настоящая устрица. Настоящая пустая устрица.

Я смотрела на нее и не понимала, почему она так жестока. Это же я Фантастическая, а казалось, что именно ее пустой взгляд и осуждение – из другой галактики. Она барабанила пальцами по столу.

– Как здесь медленно обслуживают. У меня встреча с Мари-Топаз в час дня.

– Это шутка?

– Что я опаздываю?

– Нет, Мари-Топаз…

– Марсель считает, что ей это имя подходит больше, чем Мари-Клер. Он видит в ней чистоту, и он прав.

– Что за Марсель, можно спросить?

– Хозяин Лунного круга!

Странно, но она ответила мне с таким пылом, как будто я была единственной на земле, кто не знал об этом человеке. Когда нам принесли еду, мать сразу же попросила завернуть ее с собой. Я придвинулась поближе, чтобы нас не услышали за соседними столиками.

– Я не понимаю, почему вам с Этьеном было так важно открыть мне тайну. Почему именно теперь?

– Я уже сказала. Чтобы предупредить тебя.

Она говорила очень холодно и смотрела прямо перед собой. Мне захотелось щелкнуть пальцами у нее перед носом, чтобы разбудить.

– Это что, ты меня так успокаиваешь? Это твой ответ? Понимаю, почему он никогда не говорил с тобой о своих чувствах!

Она вскочила, надевая пальто.

– Теперь я виновата, да? Я опаздываю, будь здорова.

– Мама! Мне страшно!

Это был крик. Я взяла ее за руку, но она ее резко выдернула. Попрощалась с поварами на кухне и вышла из ресторана. Мне хотелось повернуть время вспять, чтобы этого разговора вообще не было.

Я закрыла лицо руками и разрыдалась. Тут же подошел Фред.

– Она ушла? Вы даже не поели вместе!

Несколько минут я не могла говорить. Фред был рядом. Он опустился на одно колено и вытирал мои слезы фартуком.

– Если когда-нибудь я попрошу называть меня Фабьена-Опал, Мари-Рубин или каким-нибудь еще драгоценным камнем, приведи меня в чувство, окей?

Берта считает это дьявольским даром

– Ну и?

Анна кружилась вокруг себя, подняв руки над головой, посреди новой галереи, которую строил Шарль. Они были правы: потрясающее место для выставки.

– Да, красиво…

– А уж когда мы развесим холсты!..

Ее энтузиазм был заразителен, и, к своему удивлению, я поняла, что с нетерпением жду этого дня.

– Ты будешь что-то подправлять?