Пообещай остаться моей

Сейчас не имело значения, что падение было случайным, что она не была пьяна, что застежка на браслете была слабой. Имела значение только фотография на первой странице всех таблоидов и на сайтах желтой прессы с изображением смеющейся принцессы, явно под хмельком, сидящей в пальмовой кадке с бокалом расплескавшегося на тонкий шелк туники шампанского, так что видно нижнее белье, а с руки каскадом падают изумруды и бриллианты. Она выглядела так, словно участвовала в пьяной оргии, а не споткнулась о собственный каблук.

Это было начало конца. Сначала Саския не поняла всей катастрофичности произошедшего. Идрис моментально бросился к ней, подал руку, прикрыл ее своим пиджаком и немедленно увел из зала. Но когда в лимузине она начала его благодарить, он прервал ее коротким:

– Поговорим об этом позже. – Словно она была набедокурившей школьницей, а не его женой. Но никакого позже не случилось. Идрис больше не приходил в ее покои по вечерам. Ее не приглашали на заседания Совета. Саския безвылазно сидела в своих апартаментах, пока не пришло время отправляться в Лондон. Она предполагала, что Идрис будет ее сопровождать, но не тут-то было. Он с ними не поехал.

Идрис предупреждал ее не совершать опрометчивых поступков, что правда то правда. А она расслабилась при виде дружеского лица из университетского прошлого, и вот что получилось. Неужели ей придется всю жизнь следить за каждым шагом, каждым вздохом? Но она так не сможет.

Завтра им с Идрисом предстоит встреча и беседа с представителем социальных служб на предмет усыновления Джека. А его нет в Лондоне. Но даже если он появится, смогут ли они выступить единым фронтом? А способна ли она притворяться всю жизнь? Господи, что же делать? Голова шла кругом.

Ненавистные папарацци лезли из всех щелей, как тараканы. И социальному работнику придется завтра пройти сквозь их строй. Это будет отличное начало интервью. Таблоиды смаковали подробности самоубийства ее отца, побега матери Идриса, их романа в Оксфорде так, будто от них зависит мир во всем мире, полеты в космос или изменение климата. Она не могла пойти с Джеком ни в театр, ни в музей, ни погулять, как обещала. Вместо этого ей приходится сидеть целыми днями в посольстве, как она раньше сидела во дворце и на вилле.

Если она не готова к такой жизни, какие у нее альтернативы? Саския судорожно сглотнула. Развод. Он не лишит Сами шанса унаследовать трон. Он теперь законный наследник. И если завтра будет одобрено усыновление, то Джек тоже в безопасности. Саския была уверена, что Идрис не оставит детей без финансовой поддержки и не отберет их у нее.

Несмотря на то что в комнате было тепло, Саския почувствовала озноб. Пора самой контролировать свою жизнь, не позволять обстоятельствам толкать ее к непродуманным решениям. Забота о Джеке, беременность, замужество были навязаны ей теми же обстоятельствами. Хотя Джек и Сами – это лучшее, что случилось с ней в жизни.

Что же касается замужества… Брак гарантирует финансовую и личную безопасность. Но она не сможет прожить всю жизнь с тем, кому абсолютно безразлична. Тем более, что сама она любит Идриса.

Никто не застрахован от случайностей. А вдруг она опять попадет в неловкую ситуацию? Есть один способ оставаться безупречной – замуровать себя в стенах дворца навеки. И если Идрис этого не понимает – ее шансы равны нулю. Майя часто говорила о сложностях, с которыми ей предстоит столкнуться в качестве будущей королевы и жены Файяза. Общество требует от женщин более высоких моральных стандартов и безупречного поведения. И это прежде всего относится к странам Ближнего Востока, для которых это вдвойне, даже втройне важно. Она любила Файяза и была готова жертвовать личной свободой. Но Майя также говорила, что ее жертвенность оправдывается тем, что рядом с ней муж, которому она нужна, который ее любит и поддерживает.

Вот в чем суть. А может ли Саския сказать то же самое про Идриса? Если бы он по-настоящему в ней нуждался и поддерживал ее, тогда они просто-напросто посмеялись бы над неловкой ситуацией на приеме и выбросили ее из головы. Но если он хочет от нее отделаться…

Она заслуживает лучшей доли. Она уже давно не взбалмошная и капризная девчонка. Она мать двоих детей, и в ней столько любви, что если Идрису этого не хватает…

Саския взяла телефон и набрала короткое сообщение:

«Нам необходимо поговорить. Лично».

Телефон Идриса просигналил о новом сообщении. Взглянув на экран, он прочитал четыре коротких сухих слова. Он понимал, что большего не заслуживает. Он не поехал с ней в Англию, не поддержал в борьбе с назойливыми папарацци. Если бы он встал на сторону супруги и не придал значения той фотографии, скандальная история давно умерла бы сама собой. Но он своим отсутствием и бездействием только подлил масла в огонь.