Поп Гапон и японские винтовки. 15 поразительных историй времен дореволюционной России

«Милостивый государь Федор Измайлович.

Вчера в Государственной думе вы позволили себе утверждать, что мною совершены такие деяния, которые в сильнейшей степени затрагивают мою честь. Утверждения ваши, как явно противоречащие тому, что установлено судебным следствием по делу, о котором вы говорили и что вам без сомнения известно, являются вполне сознательной грязной клеветой.

Если бы вы не принадлежали по рождению к русскому дворянству, то я бы ограничился привлечением вас за этот гнусный поступок к суду. Но видя в вас русского дворянина, я ранее, чем прибегнуть к этому средству, предлагаю вам ответить за ваши слова тем единственным способом, которым отвечают в подобных случаях порядочные люди, а именно приняв мой вызов.

Владимир Гурко.

12 мая».

Родичев не был любителем дуэлей. Вся Дума и вся Россия, естественно, обсуждали будущий поединок, вызов же был опубликован в открытой печати. Через день в газете «Русское слово» появляется ответ от думца:

«Милостивый государь Владимир Иосифович!

Вы прислали мне вызов на дуэль, усмотрев в моих словах, сказанных в Государственной думе по поводу ваших действий в роли товарища министра, сознательную грязную клевету и гнусный поступок.

Не касаясь в настоящую минуту значения слов моих, не обсуждая допустимость и ваших выражений, считаю нужным пока заметить, что вы состоите под судом за преступление, не только караемое законом уголовным, но и противное правилам чести.

Пока над вами тяготеет обвинение в том, что вы заведомо сообщали неправду о тех своих действиях, за осуждение коих вы призываете меня к ответу, до тех пор за вами не может быть признано право требовать за такое осуждение удовлетворения путем поединка.

Поэтому, помимо других соображений, я отклоняю ваш вызов.

Федор Родичев».

Времена были уже давно не пушкинские, и отказ от дуэли не считался чем-то позорным. Тем не менее этим история не закончилась. Через несколько дней Гурко написал второе письмо, в котором утверждал, что статьи, которые ему вменяют в вину, не касаются чести, и повторно вызвал Родичева на дуэль, заявив:

«Не желая оскорблять вас предположением, что выставленные вами причины для отклонения моего вызова – лишь жалкие способы сокрытия вашей трусости, я вынужден думать, что вы не прочли тех статей закона, по коим я привлекаюсь к судебной ответственности. Вторичный отказ разоблачит истинные его причины и развяжет мне руки для преследования вас судебным порядком».

За честь Гурко вступился еще один депутат Госдумы, молодой черносотенец Василий Шульгин. Именно он вдвоем с Гучковым примет в 1917 году во Пскове отречение Николая II[18].

Шульгин заявил Федору Родичеву: «если дуэль с подследственным Гурко для вас невозможна, то я к вашим услугам, я вас вызываю». Вызов, что характерно, он тоже напечатал в «Новом времени». Так Родичев получил два вызова на дуэль за неделю. Но и Шульгину он не ответил, заметив в кулуарах парламента, что партия кадетов вообще-то выступает против дуэлей и что «это не Дума, а какой-то тир для стрельбы!».