Pop-принцесса

Костюм дополняли мешковатые фланелевые семейные трусы зеленого цвета с желтыми и красными рождественскими эльфами — подарок мамы, от которого Чарльз отказался. Спасибо, дорогой братец, спасибо тебе большое!

— Очень смешно, — возмутилась я. — Если мне не изменяет память, ты должен быть у мамы.

— Обхохочешься, — сказал Лиам. — Если мне не изменяет память, это ты должна была поехать к отцу на выходных перед началом моих занятий.

— Послушай, будь так любезен, приглуши звук! — попросила я.

А потом поклонилась и, молитвенно сложив руки, сказала:

— Намаете, вонючка.

И ушла к себе в комнату.

— Не проспи обед! — крикнул мне вслед Лиам, и я захлопнула дверь своей комнаты.

Он сделал звук потише, но в отместку стал без конца крутить Селин Дион вместо «Грин дэй», поэтому мне пришлось мучиться вместе с Селин Дион и ее сердцем, которое все не унималось, и не унималось, и не унималось… битых четверть часа, пока я снова не уснула.

Так что одно из преимуществ самостоятельной жизни на последнем этаже бруклинского особняка состояло в том, что ни родители, ни надсмотрщик-трудоголик не висели надо мной.

Я могла спать до трех часов дня без зазрения совести, и папа не стоял над душой со словами: «Уже полдень! Пора вставать, лежебока!» Я чувствовала себя прекрасно, после того как выспалась. Мы закончили записывать альбом, — наконец-то можно расслабиться! Уже через день Лиам уедет назад в Нью-Хемпшир, так что все шло как нельзя лучше.

Я вошла в ванную и увидела прозрачный пакет с бритвенными принадлежностями на полке. Скорее всего, они принадлежали Лиаму. Я заперла дверь и открыла пакет. Ну-ка, посмотрим: крем для бритья, бритва, книга Курта Воннегута в потертой обложке, конечно же, обязательная для всех сознательных первокурсников зубная паста «Томз-ов-мэн» («Мы не тестируем нашу косметику на животных»), две упаковки презервативов — все ясно, — четыре скомканные долларовые бумажки, баночка с витаминами (я попробовала — ням-ням, вкусно!), расческа, и подо всеми этими сокровищами — одна стоящая находка — фотография Кайлы, вырезанная из журнала и заламинированная. Я так и знала — он втрескался в нее.

Когда я спустилась вниз, приняв душ и одевшись, то увидела в гостиной родителей Кайлы и Лиама. Они обсуждали «Анну Каренину» и курс лекций по русской литературе, на который записался Лиам, прямо на том самом месте, где Кайла и еще толпа таких же стройных девчонок чуть меньше недели назад танцевали «грязные» танцы на моей первой взрослой вечеринке.

Сегодня я была одета, как обыкновенная девчонка, — на мне были голубые джинсы и белая футболка. Ни шлюховатого прикида поп-принцессы, ни косметики. Лиам посмотрел на меня, будто говоря: «Кто бы мог подумать».

Родители Кайлы встали, чтобы обнять меня и сказать, как обычно: «Вы только посмотрите, она уже совсем взрослая». Они не стали распространятся о моей зарождающейся певческой карьере.

— Как мило, что ты немного поживешь у Кайлы, — вот и все, что сказала мама Кайлы. — Ей всегда хотелось, чтоб у нее была младшая сестричка.

Родители Кайлы были буддистами. Им и даром не нужен был «мерседес» с открытым верхом, который подарила им дочь. Они передали его в Американскую федерацию планирования семьи. На парковке перед домом Кайлы стояла их доисторическая «хонда-сивик» с экономичным расходом топлива и наклейками на бампере «Голосуй за Ральфа Нэйдера» и «Берклийский университет». Они проделали путь из Бостона на Манхэттен, чтобы попасть на симпозиум по восточным религиям, где на протяжении недели выступали разнокалиберные гуру с именами, состоящими из множества слогов.

— Даже не верится, что вы присутствовали на уроке самого тибетского римпоша, — изрек Лиам. — Как круто.

Ну-ка, еще раз, римпо-что?

— Лиам, в следующий раз обязательно сходи. Он зарядил нас своей энергией, — мама Кайлы пожала руку Лиаму, как брату по духу.

Отец Кайлы поинтересовался, как прошел курс лекций по религии и правам человека в прошлом семестре.

Лиам сказал, что он сдал по нему экзамен на «отлично», и родители Кайлы одновременно пропели: «Превосходно!» Их головы были повернуты к Лиаму, а я стояла прямо у них за спинами, так что они меня не видели. Я махнула в воздухе рукой, выставив большой палец, как Фонз из «Счастливых дней», и одними губами произнесла: «Э-ге-гей!» Лиам самодовольно ухмыльнулся. Ну и засранец!

— Может, тебе удастся убедить нашу дочь поступить в колледж? — спросил папа Кайлы.

— Удачи тебе, — сказала мама Кайлы.

— Скорее небо упадет на землю, — послышался голос Кайлы с лестницы. Она поднялась в гостиную в розовом трико с мокрыми пятнами под мышками, в розовых леггинсах и в розовых же пуантах, словно крошечная розовая фея танцев с дровосеком Карлом-охранником, который тяжело дышал, поднявшись на третий этаж.

Кайла быстро поцеловала каждого из родителей и прямиком направилась к Лиаму. Она водрузилась к нему на колени и обвила его шею руками, а затем поцеловала в покрасневшие щеки. Я знался была уверена, что между ними что-то есть. Естественно, родители Кайлы и Карл не были удивлены такому проявлению нежных чувств.