Попаданец в себя, 1970 год

К власти скоро должен был придти Романов Григорий Васильевич – первый секретарь Кировского райкома КПСС Ленинграда. Тот самый, о котором я знал по прошлой жизни. Но все это не имеет отношения к дальнейшим событиям.

До ратификации в 1973 году Международного пакта о гражданских и политических правах СССР вообще формально не признавал права на свободную эмиграцию, и выдача разрешений на выезд зависела только от произвольной позиции властей. Массовые отказы в выездной визе стали причиной конфликта между советским государством и желающими эмигрировать – так называемыми отказниками.

Ну а развивалось это дело так. В Израиле, услышав о намерениях соплеменников угнать самолёт, посоветовали забыть о данной идее и не впутывать в неё еврейское государство. После этого количество соратников у Марка Дымшица резко убавилось – от плана отказался и Бутман.

Сам Дымшиц, однако, решил попробовать осуществить угон более лёгкого воздушного судна. Что и попытался совершить 15 июня 1970 года. Насколько я помню, а в моей семье тогда, в прошлой жизни старшие братья тайком от отца, слушали вражеские голоса, ну и я подслушивал. Участники акции были арестованы до посадки в самолёт и приговорены к длительным срокам тюремного заключения. Эти события считаются важной вехой в движении советских отказников в борьбе за право на эмиграцию.

План Дымшица предполагал захват самолёта Ан-2 на рейсе Ленинград – Приозёрск. Захват планировалось осуществить в Приозёрске, куда заговорщики должны были прибыть под видом пассажиров. Двух пилотов планировалось связать, рты им заткнуть кляпами и выгрузить из самолёта. После этого Дымшиц должен был взлететь, перелететь границу на малой высоте и сдаться властям в шведском городе Буден.

Однако о готовящейся акции узнали в КГБ. Сотрудники спецслужб намеревались брать угонщиков с поличным, прямо на аэродроме.

Вот и решили ребята из уголовки, не знающие всех этих нюансов – очевидных для меня – попаданца, что надо брать воздушных бандитов с помощью внедрения в банду такого же еврея, лучше интеллигентного. Ну и совпало со звонком из МУРа по поводу меня, грешного.

Глава 18

Комфорт для современника в этой гостинице офигенный. Для меня – отнюдь. И не только о водяных матрасах и офисных стульях скучаю, а и о том, что не смогу изменить, поломать ложные пути человечества.

Десять лет я провел в этой реальности, но смог ли с толком распорядится второй попыткой, второй жизнью. Первые пять преодолевал сопротивление времени и маскировался, маскировал необычную для пацана манеру говорить, знания свои маскировал, уменья. Потом жил как бы по инерции, все время влипая в неприятности. А вот о том, что в 2000 году мир будет задыхаться под грузом синтетики нигде не сообщил. Есть же закон Демиургов: прежде чем что-то создать надо научиться это уничтожать. В мое прошлое/будущее время команда ученых из института Вейцмана подсчитала вес различных «ингредиентов», которые находятся на нашей планете. В 2020 году вес произведенного человеком впервые превысил живую биомассу.

Все живое на планете весит примерно 1 тератонну, а произведенное человеком 1,1 тератонну. Для сравнения – век назад инфраструктура, созданная человеком, составляла три процента от веса растений, животных и других существ.

Ученые также прикинули примерный вес всех животных на планете – только веса пластика оказалось больше в 2 раза.

Первый синтетический бум произошел в конце 30-х. Тогда американец Уоллес Карозерс, возглавлявший экспериментальный отдел химической компании «DuPont», изобрел нейлон. Тонкие эластичные нити прекрасно подошли для производства женских чулок.

Они не теряли форму и не съезжали, как шелковые и хлопчатобумажные, которые дамы носили до этого.

В течение первого дня в Нью-Йорке было продано порядка 4 миллионов пар чулок. Покупательницы не могли сдерживать нетерпение и садились примерять обновку прямо на улице.

В Советском Союзе нейлоновые чулки появились только через 20 лет. Руководство страны, наконец, обратило внимание на успех буржуазной химической промышленности и дало отечественным ученым неизменное задание «догнать и перегнать!» Произошло это благодаря содействию министра культуры Екатерины Фурцевой, к которой обратился химик Николай Семенов. Она нашла подход к Хрущеву и на одном из пленумов партии внесла предложение, которое изменило всю дальнейшую судьбу советской моды.