Попаданка, или Счастье за полставки

Это был словно экзамен, на подготовку к которому мне досталось всего два жалких дня… а теперь на столе передо мной лежали два билета, и я точно знала, что вопросы в них из той части, которую я не видела в глаза!

Здесь решается моя судьба… эх, вот бы откатить все назад и не филонить с тем извращенским тестом. Как знать, быть может в этом мире я бы встретила князя, который был бы такими же благородным, заботливым и бесстрашным, как Арлен, обладал чувством юмора и живым умом, Ка’эрдона, не был бы мстительным самодуром, эгоистом с низким уровнем ответственности по отношению к близким, как они оба… блин, но ведь это был бы совсем другой человек, разве нет? И все бы началось с начала. Да и, запал бы мне в душу такой «идеальный мужчина»?

Внезапная мысль холодной иглой кольнула в самое сердце – но разве во мне дело? Разве только свою судьбу я здесь решаю? Ведь выбрать Темнейшего или Светлейшего князя, значит решить судьбу всего Межмирья… так какого царя я собираюсь подарить людям, оркам, драконам и всем прочим существам и тварям? Такого, который, не моргнув глазом сотрет всю его уникальность, отдав орков в рабство за буйный нрав и дурную внешность? Который пшеницей засеет чудесные равнины с редкими хищными цветами?

А что же станет с зарками, паучихой Думат и ее паучатами, озерными нимфами, драконами… Их судьба будет решена, если они не смогут быть полезными людям. Но должны ли они быть кому-то полезны?

С другой стороны, какой правитель получится из Ка’эрдона? Он понимает суть этого мира лучше Арлена, это точно… но он позер, не задумывающийся о важных вещах. Для него главное то что здесь и сейчас, и чтобы обязательно было ярко, весело и непредсказуемо! Его замок погряз в разрухе, кроме одной единственной комнаты – его собственных покоев. И то же самое, боюсь, станет с его царством. Голод и новые войны будут ждать его, если правителю вдруг станет неинтересно заниматься рутиной.

Я сжала в кулаки трясущиеся руки, чтобы унять дрожь. Если выбирать из двоих князей того, кого люблю – им бы стал Ка’эрдон. Я уже почти люблю его, несмотря ни на что… но бабы вообще дуры, когда дело касается обаятельных мерзавцев. А я, между тем, должна подумать не только о себе…

– Вы… вы оба стали бы мне достойными мужьями. – Начала я, осипшим от волнения голосом. – Вы благородные князья и справедливо правите своими землями. Арлен, – обратилась я к нему, и мужчина вздрогнул, не зная, радоваться ему или страшиться того, что я решила заговорить с ним первым. – Я не знаю другого такого же, как ты заботливого и надежного человека, ты крепче стен своего замка и с одним тобой я бы спустилась даже в самое жуткое, кишащее монстрами подземелье, зная, что ты выведешь нас оттуда целыми и невредимыми, и ни за что меня не бросишь. Ты будто фундамент этого мира, надежный и крепкий.

Я повернулась к Темнейшему князю, и он улыбнулся мне со спокойной готовностью принять как согласие, так и отказ.

– Ка’эрдон. Ты замечательный, удивительный человек. И пусть мне ну совсем не нравится твое имя, я бы и большее тебе простила за твое чувство юмора и острый ум. Я не припомню, было ли мне вообще в жизни так интересно! И если ты каждый день так сражаешься за добро и справедливость, находя самые удивительные способы решить нерешаемые проблемы, то нет для Межмирья никого ценнее тебя. Если Арлен фундамент, то ты – окна и двери. Без тебя бы жизнь и свет не проникали в этот мир! Вы нужны ему оба, – выпалила я и вдруг всхлипнула, хотя совершенно не собиралась реветь, – вы две невосполнимые части Межмирья и я просто не имею никакого права вас разделять. Но вы такие идиоты!

Слезы брызнули из моих глаз, и я усмехнулась, едва сдерживая подступивший к горлу ком.

– Вы же оба сами тянетесь друг к другу все время! Вот ты Темнейший князь, что, скажи на милость, ты забыл в том лесу, где Арлена чуть не задрали волки или как их там?

– Волколаки. –  Буркнул Ка’эрдон и нервно сглотнул, исподлобья взглянув на брата. – Ничего я там не делал. Я из своего замка за ним… присматривал. Дурень же тщеславный, вечно лезет в самое пекло!

Арлен вытаращился на брата, сложил могучие руки на груди и даже приоткрыл рот, но так и не нашелся что сказать.

– А ты, Светлейший князь, не потому ли решил взять в оруженосцы безродного сироту, что он напомнил тебе кого-то, по кому ты безумно скучаешь?

Мужчина спешно закрыл рот и растерянно насупился, будто взрослый дядя застигнутый за воровством конфет из маминого буфета.

Ка’эрдон фыркнул и язвительно ухмыльнулся, сказав:

– Да нет, ты что, госпожа моя. Скучает? Да он утопить меня пытался, когда мне семь исполнилось и дядя назначил меня своим приемником. Хотел наверно раз и навсегда решить проблему двоевластия в Межмирье!

Арлен всплеснул руками, указал на брата пальцем, словно хотел уличить его в чем-то, а потом вдруг схватился за голову и отошел от алтаря, будто на прежнем месте воздуха не хватало для дыхания. А потом порывисто шагнул к Ка’эрдону и ткнул того пальцем в грудь, со словами: