Попаданка на бис. Том 1

Леди Гвеннэль смотрела на своего поверженного мужа с брезгливостью аристократки, узнавшей, что давным-давно клан высокорожденного супруга подвергся нападению орков, и, оказывается, ее вторая половина не такой уж и эльф. Вот идиот! Зачем руки совать куда ни попадя? Вот и получил теперь урок за собственное любопытство. Возможно, смертельный. Эльфийка особенно за мужа не переживала. Страсти в их отношениях не было никогда, только мимолетная романтика в период ухаживаний, когда лорд Артмаэль дарил цветы, читал стихи, водил любоваться на звезды в сад или на балкон. Супружеский долг исправно исполнялся ею раз в месяц, исключительно в благоприятный для зачатия день, как и было предписано благовоспитанной леди. Как и положено леди, в процессе исполнения своего долга Гвеннэль терпеливо закрывала глаза и думала о том, какие сильные у них родятся дети, о благе всего клана целиком и ее рода в частности.

После зачатия Эймэль даже эти редкие визиты прекратились. С чувством выполненного долга (тем более что предлог имелся: жена тяжело перенесла роды, и вполне можно было оправдать отсутствие рвения в супружеской спальне заботой о хрупком здоровье леди Гвеннэль), лорд Артмаэль удалился в гарем к прекрасным человеческим и полуэльфийским наложницам. Леди Гвеннэль занялась вышиванием, планированием светских раутов, балами, выставками орхидей, словом, всем тем, чем прилично заниматься хорошо воспитанной леди с высоким положением в обществе, как у нее. Младенцем занялись кормилица и выделенные ей в помощь няньки, затем, гувернантки и учителя. Все были жестоко наказаны за недогляд, когда Эймэль вместо тщательно спланированного замужества умудрилась выжечь себя собственным даром. И вот теперь, глядя на будущего зятя, который выглядел так, будто похоронил всю родню разом и вполне созрел для массовых убийств, Гвеннэль понимала, что вот-вот лишится единственной дочери во второй раз. Эймэль повела себя совершенно недопустимым образом. Это дорого могло обойтись как ей самой, так и клану в целом. Но она являлась единственной дочерью, другой, скорее всего, у Гвеннэль никогда не будет. Ради ребенка леди седьмой ветви клана Сиреневой орхидеи была готова на все.

Она медленно, но не теряя достоинства даже при необходимости унижаться, опустилась на колени перед Третьим (стараясь при этом оказаться подальше от белого тигра), подняла на него взгляд прекрасных сиреневых глаз, так кстати наполнившихся слезами, и жалобно простонала:

– Не наказывайте ее… пожалуйста.

Эльф ответил не сразу. Леди успела трижды обругать себя глупой идиоткой, мечущей бисер перед свиньями. Но вслух, разумеется, говорить этого не стала, не поднялась с коленей и приняла самый смиренный вид, какой только могла изобразить. Любой жрец, увидев столь кроткую, коленопреклоненную эльфийку, слезы раскаяния в прекрасных глазах, простил бы ей любые прегрешения. Тут тигр толкнул эльфа сбоку, тот вынырнул из глубокой задумчивости, почесал боевого кота между ушей и вперил в коленопреклоненную эльфийку пристальный взгляд холодных сапфировых глаз. Сердце эльфийки затрепетало от страха и ухнуло куда-то в район пяток. Она готова была наплевать на все, вскочить на ноги и бежать что есть сил, не разбирая дороги, – неважно куда, лишь бы прочь, – но не смогла сдвинуться с места.

«О боги! – обмирая от ужаса, подумала она. – А ведь ей с ним жить. Своими руками отдали единственную дочь чудовищу».

– Леди, ваш муж умирает, – хрипло сообщил Третий.

– Муж? – искренне изумилась леди. – Какой муж?

Бедственное положение лорда Артмаэля как-то вылетело у нее из головы.

– А у вас их несколько? – иронично изогнул породистую бровь Тень.

Леди Гвеннэль хотела было ответить колкостью, но проглотила готовые сорваться с губ злые слова. Нельзя показывать норов. Не сейчас, когда на кону благополучие дочери.

– Не наказывайте ее, пожалуйста… – как можно более смиренно протянула она, эффектно заламывая руки. – Я… я… я… готова на все…

И она действительно готова была на все. Даже стать наложницей, если это потребуется. Ну будет он приходить к ней несколько раз в месяц, что с того? Закроет глаза и станет думать о дочери.

– Веронику? – искренне изумился Тень. – Интересно, как я могу ее наказать? Отшлепать и поставить в угол, когда вернется? Ее даже взаперти держать бессмысленно – сбежит, исчезнет – ищи ее потом. Не факт, что в этом мире. Так что встаньте с коленей, прекратите заламывать руки и успокойтесь. Выпейте чаю с ромашкой, что ли. Валерьянки пожуйте. Говорят, помогает.

Леди Гвеннэль с трудом сглотнула, в сиреневых глазах появилась надежда:

– Значит, Эймэль ничего не грозит? Я вас правильно поняла, сиятельный лорд?

«Сиятельным» она не называла Третьего никогда и сейчас пыталась нагло польстить самолюбию собеседника.