– Тир-леньк, тир-леньк, – свиристит птичка. – Тир-леньк.
Небо светлое, безмятежное. Жужжит шмель.
– Раньше было по-другому, – сипло шепчу я. – Первый раз я переместилась по-другому.
– Твой источник не был активирован, ты проходила не через пробитый канал, а через наведённую при схождении миров тропу. Чтобы переместиться между мирами не в схождение, нужно много магии, но одарённые могут сами распасться на магию, тогда её требуется меньше.
– Надеюсь, вы меня правильно пересобрали.
– Конечно. – Император протягивает ладонь.
Поднявшись и отряхивая с подола пыльцу, оглядываю поля и кусты. Вдали тянется жёлтая дорога. И нигде ни единого проявления магии. Даже вокруг императора она почти незаметна.
– Видишь связь? – встревоженный император прокручивается вокруг себя, словно это может помочь мне заметить искомое.
– Замрите. – Обхожу его по кругу.
Что ж, определённо связь пытается образоваться: будто золотая паутинка на ветру, покачивается струйка магии, слепо вытягивается к горизонту, жрожит. Сердце обмирает: Ланабет здесь.
***
Пока связь не оформилась чётким ручейком, который легко отследить в полёте, мы направляемся за этой дёргающейся стрункой пешком.
Свежий воздух, удобные туфли, спутник, который поддерживает, когда спотыкаюсь, гоняющаяся за бабочками Пушинка… ладно, от идиллии далеко: рюкзак тяжёлый, ноги путаются в траве, подол пришлось подвязать выше, иначе не смогла бы идти.
Через час молчание становится слишком утомительным, и я, поборов неловкость, спрашиваю:
– А что это за мир? Что вы о нём знаете? И как он связан с Эзалоном?
Император косит на меня золотым глазом. Я уже не надеюсь на ответ, когда он наконец размыкает нервно сжатые губы.
– До недавнего времени этот мир считался родиной Эзалона. Дегон привёл его отсюда. Как теперь понимаю, демона сюда закинуло из-за каких-то неприятностей, а потом не хватило магии на перенос.
Покрепче ухватываюсь за лямки рюкзака с магическими кристаллами – так, на всякий случай. У императора таких судорожных движений нет.
– А если нам магии не хватит?
– Если нас долго не будет, защита на зале перемещения спадёт, Арену скажут, в каком мы мире, и он придёт за нами. Ваша связь крепкая, найдёт быстро.
– Так что это за мир?
– Довольно гадкий, честно говоря. Киндеон не просто непризнанный, он закрыт даже для исследований.
– Почему? – холодок пробегает по спине, хочется ухватить Пушинку за шерсть и подтянуть к себе.
– Здесь ненавидят магию, и существует организация, которая охотится на магов. Была триста лет назад, когда Дегон сюда отправлялся. Возможно, её больше нет, потому что мы, повторюсь, запретили сюда путешествовать: слишком опасно. Да и бессмысленно: мир довольно отсталый, нам от него ничего не нужно.
– Надеюсь, вы правы, и о магии тут забыли. Пушинка, если кто-нибудь появится, становись невидимой.
***
Ниточка не только тянется, с неё срываются золотые сполохи и улетают куда-то за горизонт. То, что они не уходят глубоко в землю, кажется мне хорошим знаком: значит, Ланабет ближе, чем начинается скругление поверхности. Может, она попала сюда примерно в то же место, что и мы, и старалась не уходить далеко?
Император тревожно поглядывает на горизонт, хмурится. Готовит речь? Опасается, что Ланабет обзавелась семьёй? Или догадывается, что её глаза пострадали?..
– А прошлый канал перехода выводил сюда же? – уточняю я.
– Да, в эту зону. Надеюсь… надеюсь, Ланабет не потеряла надежду, что мы её найдём.
Я бы потеряла, но об этом тактично молчу. А вот о другом поговорить надо.
– Извините, что влезаю, но я почти ваша семья…
– Да, я тебя слушаю.
– Я думаю, Линарэн замечательный сын, и ваше отношение к нему несправедливо.
Глаза императора вспыхивают и гаснут. Я продолжаю:
– Несмотря на ваше явное пренебрежение, которое проявляется даже в том, что вы называете его по полному имени, он не хотел вас предавать. Мне кажется, это… стоит ценить, даже если вы потеряли жену. К тому же она умерла не по его вине.
– Знаю.
– Тогда почему? Почему такая холодность?
– Потому что это эмоции. Они не всегда поддаются разуму. Я прекрасно знаю, что Ирьения умерла от проклятья моих врагов, что не спас её родовой артефакт. Но она была частью меня, почти всем для меня, а когда умерла… это было мучительно, словно у меня отрезали руки и ноги, и казалось, что ничто и никогда не будет прежним, и я не буду целым. Во всей этой боли я не мог не думать, что если бы не беременность, проклятие её бы не убило. Она могла бы жить, если бы не Линарэн.
– Но ваше отношение чудовищно несправедливо! Особенно теперь, когда у Линарэна не осталось даже Заранеи. И у вас была Ланабет, чтобы залечить раны.
– Слишком недолго. И ещё неизвестно, захочет ли она ко мне возвращаться.
Кошусь на императора: дракон и не уверен в себе? Хотя времени и правда прошло много. Спотыкаюсь о корень, он вновь поддерживает меня под локоть.
Некоторое время шагаем молча.
– Я понимаю, с этим надо что-то делать, – рассеянно признаёт император. – С Линарэном. Знаю, что взлом щита правителей испытание, после которого нужна поддержка близких, а Элор не в том состоянии, чтобы меня заменить.