Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор

– Нейт Лейн, будьте так добры, максимально натяните пересечённую кожу и мышцы кверху, чтобы обнажилась кость. Нам нужно создать конус.

– Я делаю это только ради того, чтобы посмотреть, чем закончится весь этот бред, – прошипел Лейн. – Надо было гильотинировать, и дело с концом. К чему такие сложности?

– Скоро узнаете.

Лейн встал на уровне бедра больного и, обхватив голень на границе разреза, покряхтел и потянул ткани вверх. Я видела, что любопытные носы практикантов всё приближаются и приближаются.

– Йен, подай пилу.

– Пилу? – юноша удивлённо поднял брови. – Я не вижу её.

Совсем забыла, что они здесь ни разу не видели проволочной пилы! А вот волшебные руки литейщика сделали для меня, можно сказать, эксклюзив.

Я сама схватила инструмент и, пропустив его под костью, взялась за ручки и приступила к делу. Боже мой, как тяжело! В универе этим занимался главный травматолог, студентам такое не доверяли, а тут – мои слабенькие ручки против большеберцовой и малоберцовой костей.

Нейт Лейн, недовольно сверкая глазами, продолжал натягивать ткани, отпускать их было нельзя.

– Йен, смени меня, – взмолилась я, когда сил уже не осталось, и юноша, взволнованно суетясь, перехватил инструмент.

Пила жужжала, а у меня закружилась голова от стресса и избытка впечатлений. Жестом я подманила стоящего ближе всего парнишку и, передав ему тканевую салфетку, велела:

– Лови ногу.

Когда омертвелая часть была удалена, я, собрав все силы в кулак, приступила к формированию культи. Лейн отпустил ткани, и они укрыли опил кости. Я всё делала так, как помнила с университетских лет. Эти знания долгие годы дремали в голове, чтобы однажды я смогла применить их на практике в другом мире.

Швы надо было наложить как можно аккуратней, чтобы рубец не мешал протезу, если он будет. На протяжении всей операции я поясняла каждый свой шаг, припоминая слова профессора Белова с кафедры.

Хотя нет, не все. Обычно он добавлял зычным голосом: «Всё поняли, остолопы?» Или: «А у кого это культяпки вместо рук?!»

Перед тем как наложить последние швы, я оставила в ране дренаж. Его роль сыграла тонкая полоска бриоля. Потом обильно смазала рану заживляющим составом и забинтовала. Достала склянку с кровоостанавливающим и, приподняв голову всё ещё спящего пациента, по капле влила ему в рот. Проверила пульс – чуть частит, но наполнение хорошее. Кожа бледная.

Не удивительно, он потерял много крови. Весь мой халат, юбка и рукава были в бурых потёках. Незаметно я сунула в руку Йена баночку с мазью и склянку обезболивающего.

– Обрабатывай, если меня сюда больше не пустят, – сказала шёпотом и только сейчас заметила, что юноша смотрит на меня, почти не моргая. В глазах шок.

Да и вообще тишина подозрительная стоит. И зрителей-то прибавилось – вон в стороне какой-то дедулька, с ним ещё незнакомый лекарь. Смотрят то на меня, то на Тая на операционном столе. А вот Ойзенберг, наоборот, испарился.

И тишина такая… Слышно, как муха бьётся в стекло.

– Вы закончили, нейра? – выдавил из себя нейт Лейн и вытерся салфеткой.

Я кивнула.

– Ваши прогнозы? – он обвёл взглядом практикантов.

– Помрёт, – лениво зевнул кучерявый парень в мятой форме. Видимо, лентяй и прогульщик.

– Ставлю на то, что очухается, – произнёс второй и подмигнул мне, как своей подружке.

– Тридцать процентов, что выживет…

– Пятнадцать…

– Шестьдесят…

– Девяносто, – уверенно произнёс Йен и поймал от меня лучи благодарности.

Лейн ухмыльнулся.

– А ваши прогнозы, нейра? Каков процент, что этот бедолага выйдет отсюда на своих ногах? Точнее, ноге?

– Девяносто девять, если переживёт первую неделю, – сказала я уверенно, хотя твёрдых оснований для этой уверенности у меня не было. – А как вы считаете, нейт Лейн?

Я ожидала, что он скажет процентов десять, пять, три…

– Я воздержусь, – он ухмыльнулся. – Этот больной будет под вашим контролем, можете навещать его. Если он всё-таки умрёт, вы забудете дорогу в башню лекарей.

У меня отвисла челюсть. Вот это да! Получить от Лейна разрешение беспрепятственно посещать больного? Да это настоящий успех!

Не успела я ничего ответить, как к нам зашагал дедуля, напомнивший мне хранителя столичной библиотеки. Он достал из кармана очочки и водрузил себе на нос.

– Какая интересная техника, ни разу такого не видел! – заговорил, едва не лопаясь от любопытства. – Это где вы такому научились, юная нейра?

– В столичной Академии, – лаконично ответила я, не желая дальнейших расспросов.

– Хм-м… интересно, интересно… вы просто обязаны написать конспект!

– Ещё неизвестно, чем закончится такая самодеятельность, – процедил глава гильдии сквозь зубы.

– Нейт Лейн, вы работаете давно, полагаю, вы и сами видите, что гильотинная ампутация несостоятельна, – я развела руками. – Не пора ли заменить её чем-то более современным?

Кажется, сегодня я порву все шаблоны.

Дедуля поднял вверх палец и проговорил с энтузиазмом: