Попаданство с вакансией

— Моя родина — Россия в мире Земля, — начала я своё повествование. — Это вы знаете. Но корни моего рода из другого государства. Четыреста шестьдесят лет назад в одной знатной прусской семье бесследно исчез один из сыновей-близнецов. Как и все близнецы, братья были очень дружны и неразлучны. Когда им исполнилось шестнадцать лет, а в то время это был возраст взросления, отец заказал художнику два парных портрета сыновей. Им предстояла разлука. Один должен был идти на службу в войско правителя, второй оставался дома наследником. Один портрет был вставлен в рамку, другой остался на подрамнике. Портреты положили в одинаковые шкатулки и предложили выбор близнецам. Тот, кому достался портрет без рамы, отправился на службу. Близнецов звали Фредерик Иоганн и Леопольд Иоганн. Дома остался Леопольд Фредерик Иоганн, мой предок. Но он не сразу взял третье имя. Примерно через месяц стало известно, что сын, отправившийся к правителю, до места назначения не дошёл. Он был не один. Верхом на конях группа из нескольких человек продвигалась лесной дорогой. На ночь остановились у небольшого озера. Дежурство назначили по очереди. И когда подошла очередь близнеца, его на месте не оказалось. Его конь находился с конями ребят, а меча и дорожной сумки не было. Так гласит семейная легенда. С тех пор наследнику стали давать тройное имя. Причём первым всегда стояло имя Леопольд в память о пропавшем близнеце.

Меня слушали со вниманием, не задавая вопросов.

— Моё отчество, ставшее вторым именем здесь, Леопольдовна. Это значит, что я прямой потомок одного из этих близнецов.

— Тогда получается, что ты по праву можешь претендовать на титул виконтессы и наследовать виконтство, — заявил Рэд. — Но это только для успокоения твоей совести.

— И на том Праматери спасибо, — ответила я. — А куча-то сама не разгребается, — сказала, вздохнув. — Лежит спокойнёхонько, радужным самоцветьем на нас поглядывает и терпеливо ждёт.

Мили хихикнула, мужчины улыбнулись, выслушав мою тираду, и мы принялись разбирать, свалившееся мне под ноги богатство.

Рэд слинял. У него образовались неотложные дела в лесном хозяйстве. Правильно, человек занятой, что он тут будет камни сортировать. Милли, объявив себя хранителем знаний (так, оказывается, здесь называется библиотекарь), принялась вынимать из развала книги, свитки и прочие бумажные и даже не бумажные, а скорее всего кожаные (если учесть, что пергамент — кожа особой выделки), носители информации и складывать на стол. С закладкой будущего библиотечного фонда, Милли из кучи выбирала золотые и серебряные монеты разного достоинства, тоже складывая стопками на столе. Я предложила ей побыть ещё и травницей, выбирая травы и складируя их на рабочем столе Рэда. Я, Нортон и Петрикс, распределив, кто какие камни выбирает, начали складывать рядом с собой новые кучки.

Сверкающая многоцветьем радуги куча постепенно расползалась на отдельные кучки. Ребята развлекали нас рассказами смешных историй из студенческой жизни.

— Ой, что это? — Милли потянула из кучи что-то завёрнутое в бархатную тряпицу.

Из развернувшейся тряпицы вывалился зеленоватый прозрачный камень в форме куска корневища толщиной в пять и длиной двадцать сантиметров (это мы потом измерили). У него даже выпуклости и выемки были как у корня. Окаменевший или остекленевший кусок корневища.

— Ого! — воскликнул Петрикс. — Крюгересский корень!

— Ценный камешек, — произнёс Нортон, взглянув на камень. — А главное очень редкий. Можно сказать — редчайший.

— И насколько он ценен? — спросила я.

— Стоимость половины этой кучи спокойно потянет, — сообщил Нортон. — Если ещё что-то равноценное не обнаружится.

— А говоришь, что редчайший, — уличила я его в недостоверности оценки ценности камня.

— Ну, это же не обязательно будет камень. Это может быть ювелирное изделие из редких камней, книга древняя рукописная, манускрипт на пергаменте с древним заклинанием.

— Вот, — пропыхтела Милли, вытаскивая из-под камней двумя руками книгу.

Старинную, если не древнюю книжищу в потёртом кожаном переплёте с двумя серебряными пряжками и фиолетовым камнем в серебряной оправе в центре обложки. Петрикс подхватил фолиант из рук Милли и водрузил на стол. Да-а-а, такую книжищу только в пространственных сумках и носить. Я даже к её весу примеряться не стала.

— Вот об этом я и говорил, — сказал Нортон. — Я и оценивать не берусь, насколько она ценна. Потом посмотрим.

— Так чем же ценен этот ваш корень? — я держала в руках камень примерно полтора килограмма весом, но никакой особой красоты в нём не видела. Стекляшка и стекляшка — нето корень, нето какашка.

— Из него изготавливают мощнейшие кулоны-обереги, вмещающие в себя одновременно несколько видов защит: от ментального воздействия (чтение и удаление памяти, чтение мыслей, подчинение); от магического и физического вреда; от негативного природного воздействия (перегрев и переохлаждение организма), — объяснил Петрикс. — Самый ценный камень. Из этого камня можно нарезать не менее шестидесяти кулонов.