Попадос (СИ)

— Да что за детский сад!!! — рыкнул Мэд, встряхивая меня за загривок, во время чего я непроизвольно раскрыла рот и очередной «ИК» получился очень громким и утробным.

Мэд тихо засмеялся, как заурчавший мерседес, и приподнял меня за подмышки, ставя на пол рядом с собой.

— Поцеловать? — с улыбкой спросил он, саркастично задирая бровь и сканируя мою реакцию на предложение.

Я замотала головой «нет-нет», «да-да-да», ой, «неееет», пока она не стала описывать совсем уж непонятные круги и синусоиды.

Мэд подхватил меня за подбородок пальцами, останавливая эту свистопляску, и, словив мои губы между очередным «иииик!», тепло и мягко начал целовать.

Икота, как по команде, прекратилась, тело расплавилось и стало ватным, а он, не зажмуривая в этот раз глаз, с искоркой юмора поглядывал на мою реакцию, на мои поплывшие черты лица, вытягивающееся лицо и все больше и больше раскрывающиеся, в изумлении от предательства тела, глаза.

Его запах, как яд, забив ноздри, медленно проникал в тело, действовал как парализующий наркоз, заставляя либидо взвиться на дыбы.

Видно было, что он хотел исследовать меня и не упустить ни одного взмаха ресниц, ни одной мало-мальски важной для него реакции на поцелуй, но на него тоже подействовал яд, его повело, он увлекся сам, зрачок стал затапливать зеленую радужку единственного глаза, и Мэд подхватил меня под зад, пройдясь рукой между половинок.

Там у меня немедленно повлажнело, а член запульсировал, выплескиваясь. Тело выломало в судороге оргазма, похожего на маленькую смерть от передоза.

Сырокопченая колбаса, зажатая между нами, дернулась, а Мэд стиснул меня крепко, до синяков, и жадно вылизал мой рот.

Я обвис в его руках безвольной тряпочкой. Да уж… Такого оргазма у меня еще никогда не было.

— Сладкий тоу, — тяжело дыша, хрипло выдохнул Мэд. — Вот так у нас могло быть… если бы ты не был лживым завравшимся шлюшонком.

— Я могу всё исправить, Мэдирс! Только скажи — как? — вырвалось у меня против воли.

— Кому нужна любовь шлюхи? — брезгливо скривился он. — Любовь до очередной потери памяти? — Он засюсюкал, скривив губы: — Прости, милый, не помню, что со мной, это был не я… Поздно притворяться, тоу. Ты показал свое гнилое нутро очень вовремя, и теперь никакие уловки на меня не подействуют.

— А как будет? — с вызовом, выставив подбородок вперед, опустив руки и перестав обнимать себя, спросила я. Надо же знать, к чему готовиться.

— Будет так, как ты того заслуживаешь — буду наматывать твои волосы на кулак и насаживать тебя до самых гланд, как настоящего шлюшонка, пока ты не забеременеешь. Столько раз и тогда, когда мне это вздумается.

Ярость взвилась, туманя мозг и отключая соединение языка с мозгом, и я выплюнула слова вместе со слюной:

— Отрежу волосы нахер!

— А мы нарастим. Деньги позволяют, — осклабился Мэд, поняв, что задел меня до самых печенок.

— А я опять отрежу, сразу после наращивания, понял?! — это было по-детски и глупо, но язык не взаимодействовал с мозгом, увязнув в кровавой пелене ярости.

— А мы будем наращивать столько, сколько понадобится. Пока тебе не надоест, — явно забавляясь, отбивал подачу жених.

— А я побреюсь налысо и набью татуировки по всему телу «ФАК Ю», — медленно остывая и холодея от своей непримиримой ненависти, вырвавшейся из-под контроля, как только что прошедшая истерика.

— Размечтался, сученыш! Запру в четырех стенах и на цепь посажу. Будешь ручным зверенышем.

— Ненавижу, сука, ненавижу тебя!! — Я схватила с ноги обувь и со всей дури пульнула в этого хама. От неожиданности он даже не успел увернуться и мокасина залепила ему прямо в лоб.

— Страаайк!!! — завопила я и запрыгала на одной ноге, вскидывая руки вверх.

— Да я тебя! Да я тебя!! — взбеленился Мэд, наступая на меня и держась за голову одной рукой.

Двери отворились, и папа с доктором вошли в комнату.

— Ли, Мэдирс? У нас по плану примерка свадебного костюма, портные приехали, — удивленно оглядывая нас, произнес папа.

Мэд обошел живописную группу, стоявшую в дверях, и вышел за дверь.

«Вот и поговорили. Дипломат, йопта! Лавров, нахуй! Дебил, бля», — подумала я и пошла вслед за папой.

====== 5. ======

Костюм — естественно, белый — был готов, сегодня состоялась окончательная примерка.

Я люблю красивые вещи. Дома любую депрессию лечила шопингом. Всегда помогало. Даже не шопингом, а зырингом. Иногда примеряла, но не покупала, разные юбочки-платьишки, и попускало. А бусики? А колечки? Надеть и полюбоваться никто не запрещал, еще и подсовывали другие — только выбирай.

В толпе людей, среди ярких красивых шмоток и побрякушек, я всегда отдыхала душой, и депрессия неизменно отступала.

Но здесь, когда впереди ждало официальное изнасилование и жизнь в темнице с маньяком, этот костюм, очень красивый, не спорю, подчеркивавший мое стройное и гибкое тело, вызывал у меня лишь ненависть и раздражение.

Бессонная неспокойная ночь, постоянное напряжение, истерика и борьба с женихом вымотали настолько, что во время примерки я готова была упасть и заснуть прямо в момент переодевания. Одна только ненависть и держала меня в сознании и на плаву.