Попадос (СИ)

Движения стали раскоординированными, мысли вяло шевелились, как водоросли под водой, руки-ноги жили своей жизнью и не слушались совершенно. Пару раз меня дергали за рукав, потому что я тупо смотрела на говорящего и не могла понять, что от меня хотят. Мне надо было поспать, и, желательно, в кровати, иначе могла заснуть на ходу прямо в коридоре и спать, стоя у стены.

Папа заметил мое состояние, особенно, когда я постоянно хваталась за голову и морщила лицо, давая понять, что плохо себя чувствую, и отправил меня отдыхать.

Сразу после примерки я поплелась к себе в комнату, намереваясь вырубиться и выспаться, чтобы на свежую голову хоть что-то придумать, обмозговать, как быть дальше, какую тактику применить, какие шаги распланировать, но перед моим лицом возник молодой и красивый юноша, который взволнованно открывал и закрывал рот.

Пришлось включить мозг, звук и разуть глаза.

— Биби! Ты меня слышишь? Что с тобой? Ты готов бежать?

Я сморгнул, но парень никуда не делся. Он нервничал и беспрестанно оглядывался.

Мозг выхватил слово «бежать» и внезапно действительно проснулся. Бежать! Бежать!

Я ухватил юношу за руку и потянул за собой, припустив, как заяц.

Втолкнув его в свою комнату, осторожно выглянул в коридор, никого не увидел, и закрыл дверь. Защелки на двери в моей комнате не было.

Я потащил его в ванную, запер дверь, усадил на пол, а сам сел на унитаз и приложил палец к губам.

— Ты сказал «бежать»? — шепотом произнес я.

— Биби! Милый! Любовь моя! — он потянулся ко мне всем телом, явно собираясь поцеловать.

Охуение на моем лице его не остановило, даже наоборот, он как-то весь вдохновился и, если бы не моя рука, затормозившая его у самых губ, то набросился бы и завалил меня прямо на полу.

— Стоп. Биби? Любимый? — Я недоверчиво уставился в его честные, влюбленные глаза.

Да это просто какой-то атомный взрыв! Что-ты-такое, Биллиатт Лау? Что ты натворил? Что задумал? Во что меня втравил и как теперь разобраться во всем этом, не съехав с катушек?

Я прислушался к себе, вдруг что-то вякнет, дернется, даст знать — что за человек передо мной и что я к нему чувствую.

Тишина. Полнейшая. Как в штиль на море. Единственное, что ощутил, что Ромео недоделанный, ухвативший меня за руку и целующий ее со всем пылом, ощущался мною, как Солис. Он не был похож ни на папу, ни на Мэдирса.

Фак! Фааак!!! Выходит, папа и я — омеги, жених и его друг — альфы, а Солис и Ромео — беты?

Мозг заработал на повышенных оборотах, пробуксовывая.

— Так. Быстро. Коротко. Внятно. Имя? Пол? Состояние родства со мной. План побега. — Я отобрал у него свою руку и выжидающе уставился на Ромео.

Он был красив, молод, каштановые волосы убраны в небольшой хвост, большие оленьи карие глаза пожирали меня с какой-то инфернальной страстью. Одежда на нем была такая же, как на Солисе.

— Так это правда! Ты ничего не помнишь, милый? — он всхлипнул и приложил ладонь ко рту. Но тут же взял себя в руки и четко, шепотом, произнес:

— Тусио. Бета. Мы с тобой любим друг друга. Ты составил план побега, если не удастся отговорить папу от свадьбы. Бежать надо сегодня, Биби!

«Биби! Тогда уж златокудрая Жози, — промелькнуло в голове. — Санта-Барбара какая-то». Свадьба в Малиновке, нах.

Что-то в этом Ромео было не так. Нет, он был привлекателен, красив, силен. Но какая-то неправильность была во всей этой ситуации.

— Расскажи план побега. И, пожалуйста, пока все не вспомню, никакой любви и телячьих нежностей. Ясно? И как я собирался бежать с гребаной течкой?

— Все очень просто, милый! Мы с тобой проработали все детали побега до мелочей. Сегодня вечером в 20:00 тебе нужно быть на дороге, которая находится за воротами имения. Мы с тобой садимся в дуэсс, отъезжаем на километр, и выходим, говоря, что забыли кое-что. Возвращаемся через лес назад, в имение, в старую, заброшенную сторожку у развалившейся часовни, я там припрятал продукты, воду, одежду.

— А что с течкой? Как быть с ней?

— Биби, любимый! У тебя же есть я!.. Ну, и подавители ты отложил вместе с другими лекарствами. Вместе мы справимся! — Тусио на четвереньках подполз ко мне и уткнулся лбом в мои колени, прижимаясь к ним и целуя мои ноги, с трепетом заглядывая в глаза. — Тут, в имении, никто не будет нас искать. Мы пересидим здесь неделю, пока не уедет твой жених. А поиски переместятся в другое место. А потом ночью доберемся до города, оттуда купим билеты на другой континент и там снимем жилье. Устроимся на работу. Я буду работать и содержать нас. Я много умею, любимый. Я смогу.

— А деньги? Где мы возьмем деньги? — План был такой тупой и глупый, что мог и сработать. По крайней мере, надежда во мне зажгла небольшой, но светлый огонек радости в том мраке, который мне предстоял с Мэдом.

— Продадим твои кольца, они очень дорогие. На первое время нам хватит.

Ох, бляяя! Продадим кольца… Ну-ну… Во-первых, их так просто за полную стоимость не продашь. Во-вторых, быстро это не сделаешь. В-третьих, это слишком опасно — они к тому времени, как пить дать, уже будут в розыске вместе с моим лицом.

— Нас будут искать и быстро опознают первые же встреченные нами жители.