Попасть в отбор, украсть проклятье

Передо мной был ворон. Отточенный клинок, вся жизнь которого подчинена лишь одному — служению империи. И ради этого он готов был и убить, и умереть. А я — последняя идиотка, которой этот каратель почему-то стал не безразличен.

Вторая его рука, которой он не иначе пытался стимулировать работу мысли в районе затылка, медленно опустилась и накрыла уже мою ладонь.

— Спасиб… — начал было ворон, но потом случилось «но».

Такой редкий заповедный зверь, как благодарность от карателя, оказался изрядно осторожен. И едва раздался стук в дверь — он поспешил тут же исчезнуть. В общем, полноценного «спасибо, Тай, я так признателен…» и прочих словесных конструкций, что так приятны девичьим ушкам, я не услышала. А все потому, что некоторые подчиненные слишком рьяно исполняют свои обязанности. Ну нет, чтобы подзадержаться, постучать в дверь на пару секунд позже! Как же! Пылают рабочим рвением, не хуже, чем ведьмы темных веков на кострах. Так ведь и сгореть на работе недолго.

— Войдите! — сам себя перебил ворон, а я отошла в тень сейфа, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Не сказать, что я в ней совсем уж скрылась, но всё же. Отсюда я могла созерцать спину Ара, а лучше всего — его правое плечо.

Вошедшая, легким шагом, как истинная хищница, пересекла кабинет и недрогнувшей рукой положила на стол ворона список с именами всех, кто заходил в камеру бывшей стенографистки, и шкатулку. Ар взял лист в руку и вчитался в строки.

Подчиненная же застыла на миг, ожидая дальнейших распоряжений. Пришедшая эйра на первый взгляд была олицетворением непорочности. Но что-то мне подсказывало, что попади она в смертельную ловушку — точно не умрет. Потому что демоны за Гранью ее боятся и сделают все, даже спасут ей жизнь, дабы сия особо опасная особа не очутилась в их исконном ареале обитания.

Я скосила взгляд и оценила белокурые локоны, кроткий взгляд, застенчивую полуулыбку, а на пальцах… Один ее перстень сиял алыми всполохами, выдавая запечатанные в нем чары смертоносного заклинания, второй — массивный, вполне мог хранить в себе каплю яда, — такой вот милый шлейф из опасных тайн, что скрыт маской добродетели и красоты.

А затем я из любопытства вытянула шею, пытаясь рассмотреть, что написано в листке, который держал ворон. И тут же поймала на себе насмешливый взгляд вошедшей. Он словно говорил без слов о ее превосходстве. Будто она знала то, что было неведомо только мне, да и вообще недоступно для моего понимания.

Ну а я… Я взгрустнула, что не могу стать зеркалом. Ведь именно у него лучше всего получается отражать такие торжествующие взгляды хищниц в юбках. Даже если на оных не юбки, а черная униформа, как сейчас.

В общем, я еще раз пожалела о том, что не нашлось на эту ведьму своего инквизитора! Очень пожалела. Даже мысленно пожелала сей эйре в самом ближайшем будущем встретить этого жаркого мужчину с огоньком в глазах, факелом в руках и пылким желанием сжечь — пардон — согреть черномундирную девицу путем столба и костра, да и вообще познакомиться с ней поближе… Чтобы от Ара эта подчиненная была подальше!

Поймала себя на этой мысли и прикусила губу. Это что же я… ревную? Ворона? Ведь еще недавно я при встрече с его любовницей о подобном даже не думала, а сейчас… может, потому что до этого я не стояла у него за спиной, пока он удерживал щит. Не позволял смертоносным ледяным кинжалам закончить свой полет, впившись в чье-то сердце. Или это не ревность, а меня просто так уязвила эта… ведьма!

Ни тот, ни другой вариант объяснения моих эмоций меня не устраивал, но из двух зол я выбрала более понятную и решила: ворона я совершенно не ревную, это просто у белобрысой ведьмы взгляд бесячий. И точка!

Впрочем, это длилось всего несколько секунд. А потом в тишине кабинета прозвучал вопрос Арнсгара:

— Вы в курсе, лейтенант Майнок, что в этом списке из четырех имен есть и ваше?

— Да, — и столько спокойной уверенности было в одном этом ее слове.

— Тогда. Что. Вы. Делали. В камере. Сбежавшей. Рунур. Сегодня. Утром? — Каждое слово ворона — будто щелчок костяшек на счетах. — И в подробностях, Майнок.

Она на миг нахмурилась. Всего доля секунды — и вновь на лице очаровательная улыбка, которую подчиненная подняла, как рыцарь — щит. Хотя, может, именно красота и была ее главным оружием? Но то, как быстро она взяла себя в руки, говорило лишь об одном: лейтенант явно ждала этого вопроса, готовилась к нему, но давящей ауре Арнсгара сопротивляться ей было тяжело.

— Вчера я вела допрос подозреваемой Рунур. Она ничего не сказала, и эмоции тоже держала под контролем. Но мне всё же послышались некоторые их отголоски: отчаяние и сожаление. И я решила утром попробовать раскачать их. Беседой с глазу на глаз, в камере, пока подозреваемую не повели в допросную, где на нее будут давить палач и мастер печатей.