Уэйн: Брюс, чего ты так волнуешься, ничего страшного не происходит. В нашем мире буквально каждые две секунды кого-нибудь убивают. Например, в некоторых южных кварталах Лос-Анджелеса человек может считать себя счастливым, если ему удалось остаться живым до ужина. Короче говоря, позволь мне шлепнуть эту стерву, беру ее на себя, а тебе все имущество достанется.
Брюс: Подожди, Уэйн. Это правда, я действительно говорил: «чтоб она сдохла», но это я имел в виду как бы в воображении, не в действительности. Ну, например, ты когда-нибудь говорил: «Я такой голодный, что могу съесть целого слона». Держу пари, что ты тоже употреблял такие выражения, но это же не значит, что ты действительно хотел…
Уэйн: Ты что, дурака из меня делаешь что ли, Брюс?
Брюс: Нет…
Уэйн: Можно подумать, что я не знаю разницы между выражением типа «слона съем» и человеком, который говорит правду, хотя у него не хватает смелости признать это. Ты же ненавидишь эту стерву, сознайся…, да если бы она окочурилась прямо сегодня, еще до того, как пришла сюда, ты бы тут плясал от радости.
Скаут: Еще бы, конечно плясал бы.
Уэйн: Да если бы судьба помогла тебе избавиться от этой кошелки с костями, от этой куклы Барби, тебе сразу легче стало бы жить. Так вот, я и есть твоя судьба. Считай, что эта сучка случайно наткнулась на маньяка-убийцу. Это ж не твоя вина, так что не переживай. Расслабься и смотри, как я избавлю тебя от нее.
Брюс: Стой! Пожалуйста, не надо это делать! Я не хочу, чтобы она умирала! Неважно, что я там говорил или не говорил в прошлом. Я сейчас тебе говорю: я не хочу, чтобы она умерла! И если мое мнение что-то для тебя значит, а ты говоришь, что мое мнение для тебя важно, то я прошу тебя, умоляю тебя — не убивай ее. Оставь ее в покое!
Уэйн:
Брук: Бросай оружие, Уэйн, бросай, ты, садист, ублюдок! Или я сейчас вышибу мозги из твоей дурочки!
Уэйн: А ну-ка, быстро убери пистолет от моей девочки.
Скаут: Уэйн, она все равно не выстрелит.
Брук: Ты так думаешь, Скаут? Напрасно, я получу истинное наслаждение, если убью тебя.
Уэйн: Слушай, Брук, если ты убьешь Скаут, вы все здесь будете трупами в одну секунду.
Брук: Ну и пусть, ты ведь любишь ее, а нас не любишь, так что тебе тут торговаться не о чем. Бросай пистолет или я стреляю!
Уэйн: У нас тут сценка разыгрывается — что-то вроде мексиканской перестрелки, как в кино. Знаете, что меня всегда удивляет, когда я вижу вот такие сцены в фильмах. Ну, когда два парня тыкают друг в друга стволами, тяжело дышат и так далее. Я всегда удивляюсь, а почему бы одному из них не прекратить болтовню и не выстрелить.
Брюс: Боже мой, Уэйн! Сколько это еще будет продолжаться?
Уэйн: Ты сам понимаешь, Брюс, что такие сцены долго продолжаться не могут.
Брюс: Вэлвет, возьми-ка там салфетки, нужно остановить кровь.
Уэйн: Нет, так дело не пойдет, Брюс. В мои планы никакие врачи не входят.
Фарра: Что? Какие еще планы? И кто вы такой? Объясните в чем дело?
Уэйн: Это план нашего спасения, я имею в виду меня и Скаут. Они уже должны быть рядом.
Брюс: Кто должен быть рядом?
Уэйн: Все остальные, Брюс. Хоть ты и очень большой человек в этом городе, но даже ты не можешь нам помочь, даже ты не спасешь нас.
Брюс: А кто же может? Кто вас будет спасать?