Поправки

Некоторое время Гитанасу (как потом Чипу) спасение мерещилось в образе Джулии Врейс, в ее американской красоте и чисто американском образе жизни – поменьше усилий, побольше удовольствий. Но Джулия сбежала с борта вылетавшего в Берлин самолета. Последнее предательство в цепи сплошных отупляющих измен. Его поимели Советы, поимел литовский электорат и поимела Джулия. Вдобавок его поимел МВФ и Всемирный банк. Накопленное за сорок лет разочарований Гитанас вложил в большой розыгрыш – «Литва инкорпорейтед».

Он нанял Чипа вести рекламу компании «Партия свободного рынка», что стало первым удачным решением за много лет. Гитанас вылетел в Нью-Йорк, намереваясь обратиться к адвокату по бракоразводным делам и, если удастся, раздобыть по дешевке американского актера, неудачника средних лет, чтобы тот сидел в Вильнюсе и служил живым примером всем посетителям и клиентам, которых «Литва инкорпорейтед» сумеет завлечь. И подумать только, на него согласился работать молодой талантливый парень! Гитанас не стал особо расстраиваться из-за того, что Чип спал с Джулией. Согласно его опыту, все предают, рано или поздно. В пользу Чипа говорило и то, что измена произошла еще до их знакомства.

Что до Чипа, то комплекс неполноценности, который ему полагалось испытывать в Вильнюсе как «жалкому американцу», не знающему ни литовского, ни русского языка (к тому же его отец не погиб от рака легких, оставив сына сиротой, деды не сгинули в Сибири, за свои идеалы ему не пришлось подвергаться пыткам в холодном карцере военной тюрьмы), полностью рассеялся благодаря его высокой квалификации, а также благодаря тем чрезвычайно лестным для Чипа сопоставлениям, которые Джулия – он-то хорошо это помнил – проводила между ним и Гитанасом. Когда в кабачках и клубах их с Гитанасом принимали за братьев (оба ничего не имели против), Чип втайне думал, что он – «удачливый брат».

– В качестве заместителя премьер-министра я был вполне ничего, – сумрачно ронял Гитанас. – Дона мафии из меня не выйдет.

«Дон» – чересчур пышный титул для той деятельности, какой занимался Гитанас. Чип, увы, ясно различал все приметы заведомого неудачника. Часами Гитанас переживал ни о чем, а делу уделял считаные минуты. Инвесторы со всего мира слали ему кругленькие суммы, и каждую пятницу Гитанас переводил их на свой счет в «Креди Сюисс», но никак не мог решить, потратить ли деньги «честно» и купить места в парламенте для «Партии свободного рынка» или довести мошенничество до конца и вложить приобретенную обманом валюту в вовсе уж незаконный бизнес. Какое-то время Гитанас делал и то и другое или ни то ни другое, пока маркетинговый анализ, то есть опрос пьяных незнакомцев в баре, не убедил его, что в нынешней экономической ситуации даже большевик получит больше голосов, нежели партия, в названии которой фигурирует словосочетание «свободный рынок».

Окончательно отказавшись от легитимности, Гитанас нанял телохранителей. Вскоре Личенков поручил своим шпионам выяснить, с какой стати экс-патриоту Мизевичюсу понадобилась охрана. Как беззащитный экс-патриот Гитанас был в большей безопасности, нежели теперь, в окружении десятка юнцов, размахивавших автоматами Калашникова. Пришлось набрать дополнительный отряд. Чтобы не попасть под пулю, Чип не покидал виллу без сопровождения.

– Тебе ничего не грозит, – успокаивал его Гитанас. – Может быть, Личенков захочет убить меня и присвоить компанию, но ты – гусыня, несущая золотые яйца!

И все же, когда Чип показывался на людях, беззащитное темечко покалывали иголки. В тот вечер, когда в Америке празднуют День благодарения, двое подручных Личенкова проложили себе путь сквозь публику, толпившуюся на заплеванном полу клуба «Мусмирите», и выпустили шесть пуль в живот рыжему «винно-водочному импортеру». Они прошли мимо Чипа, не тронув его, и это вроде бы доказывало правоту Гитанаса. Однако тело «винно-водочного импортера» оказалось таким податливым и мягким по сравнению со свинцовой пулей, а Чип всегда испытывал ужас перед телесной уязвимостью. Перегрузка, короткое замыкание в нервной системе умирающего. Жестокие конвульсии, высвобождаются скрытые ресурсы гальванической энергии, крайне неприятные электрохимические явления, все, что скрывалось в электропроводке человека, пока он был жив.

Полчаса спустя в «Мусмирите» явился Гитанас.

– Беда в том, – задумчиво проговорил он, созерцая кровавые пятна, – что мне легче быть убитым, чем убить человека.

– Ну вот, снова ты себя недооцениваешь, – пожурил его Чип.

– Я умею терпеть боль, а не причинять ее.

– Правда, не будь так требователен к себе.

– Убей, или тебя убьют. К этому нелегко привыкнуть.