Поправки

Джона обхватил отца руками. Некрепкие еще детские суставчики, щенячья податливость, от лица и волос веет теплом. Гари горло бы себе дал перерезать, выкупая жизнь малыша, он бесконечно любил его и все же усомнился, только ли любви ищет в эту минуту у сына или же создает коалицию, заранее привлекает союзника на свою сторону.

Застой в экономике – так определил свое состояние председатель Совета федерального резерва Гари Ламберт. Требуются срочные вливания джина «Сапфир Бомбея».

В кухне Кэролайн и Кейлеб уже устроились за столом, запивая чипсы колой. Кэролайн положила ноги на стул, сунув под колени подушку.

– Что будем готовить? – спросил Гари.

Жена и средний сын переглянулись, словно отец в очередной раз задал дурацкий вопрос. Судя по крошкам от чипсов, они уже основательно перебили аппетит.

– Гриль-ассорти, полагаю, – вздохнула Кэролайн.

– Да, папа, гриль-ассорти, – подхватил Кейлеб не то с энтузиазмом, не то с насмешкой.

Гари поинтересовался, есть ли мясо.

Кэролайн пожала плечами, набивая рот чипсами.

Джона вызвался развести огонь.

Гари кивнул и достал из морозильника лед.

Обычный вечер. Обычный вечер.

– Если камеру разместить над столом, – начал Кейлеб, – я и часть столовой тоже увижу.

– Зато полкухни не будет видно, – возразила Кэролайн. – Повесь над дверью, сможешь поворачивать в любую сторону.

Укрывшись за дверцей бара, Гари налил поверх кубиков льда четыре унции джина.

– Угол восемьдесят пять градусов? – зачитал Кейлеб по каталогу.

– Это значит, камеру можно направить почти вертикально вниз.

Все так же укрываясь за дверцей бара, Гари хлебнул изрядный глоток горячительного. Захлопнул бар, приподнял стакан с остатками джина повыше, чтобы все, кого это волнует, видели, какую скромную порцию он себе отмерил.

– Прошу прощения, но камера слежения отменяется, – вмешался он в разговор. – Это не хобби.

– Папа, ты сказал – можно, если мне это по-настоящему интересно!

– Я сказал, что подумаю.

Кейлеб яростно затряс головой.

– Неправда! Неправда! Ты сказал – можно, если мне интересно!

– Именно так ты и сказал, – с недоброй усмешкой подтвердила Кэролайн.

– Не сомневаюсь, ты слышала каждое слово. Но на этой кухне камеры слежения не будет. Кейлеб, я запрещаю покупать это оборудование.

– Папа!

– Решение принято и обжалованию не подлежит.

– Ничего страшного, Кейлеб, – успокоила его мать. – Гари, ты не можешь ничего запретить: у мальчика есть свои деньги, и он вправе распоряжаться ими, как ему заблагорассудится. Правда, Кейлеб?

Незаметно для Гари она сделала Кейлебу какой-то знак рукой под столом.

– Точно, у меня есть сбережения. – И опять не поймешь, что в его голосе – энтузиазм, или ирония, или то и другое сразу.

– Мы обсудим это попозже, Кэро, – сказал Гари. Тепло, упрямство, тупость – все дары джина спускались сверху, от затылка, в руки и туловище.

Вернулся пропахший мескитным деревом Джона. Кэролайн открыла новую большую упаковку чипсов.

– Не портите аппетит, ребята, – напряженно произнес Гари, вытаскивая из пластиковых контейнеров еду.

Мать с сыном снова переглянулись.

– Верно-верно, – подхватил Кейлеб. – Надо оставить место для ассорти!

Гари усердно резал мясо, чистил овощи. Джона накрывал на стол, расставляя приборы на равных расстояниях друг от друга – мальчику нравилась симметрия. Дождь перестал, но под навесом было сыро и скользко.

Началось все с семейной шутки: папа всегда заказывает в ресторане гриль-ассорти, папа соглашается ходить только в рестораны, где подают гриль-ассорти. Это блюдо в самом деле казалось Гари необычайно изысканным, прямо-таки упоительно-роскошным: кусочек баранины, кусочек свинины, кусочек телятины, пара тонких нежных сосисочек – словом, классический гриль-ассорти. Гари так любил гриль-ассорти, что и дома стал его готовить. Гриль-ассорти сделался постоянным блюдом в семейном меню наряду с пиццей, едой навынос из китайских ресторанчиков и всевозможными спагетти. Кэролайн вносила свой вклад: каждую субботу доставляла домой тяжелые, пропитанные кровью пакеты с различными сортами мяса и сосисок, и в скором времени Гари уже готовил гриль-ассорти по два, а то и по три раза в неделю, не выходя под навес разве что в самую скверную погоду, и ему это нравилось. Он изобретал рецепты с фазаньими грудками, куриной печенкой, филе-миньон и приправленными на мексиканский лад сосисками из индейки. Пускал в ход цуккини и красный перец. Использовал баклажаны, желтый перец, молодую баранину, итальянскую колбасу. Создал великолепную комбинацию из немецких сарделек, грудинки и китайской капусты. Он наслаждался этим блюдом, наслаждался, наслаждался – и вдруг утратил к нему вкус.