Популярна и влюблена

Я настраиваюсь на Август, и вдруг то пространство, которое разделяло нас, те неровные края, которые не сходились, исчезают без следов. Я на самом деле она. Та, кто разрывается между прошлой жизнью и новой. Я застряла на необитаемом острове с человеком, в которого влюбляюсь, и с человеком, которого любила. Я больше не могу видеть четко и не знаю, какой выбор – правильный.

По ходу нашей сцены я вспоминаю кое-что, что однажды прочитала в одном из сценариев. Это была старая экранизация какой-то классики. Режиссер оставил на полях приписку. Она была адресована одному из актеров. Там было написано: «Фрэнк, убеди меня, что никто другой не смог бы этого сделать».

Репетируя с Джорданом, я вдруг понимаю, что, вне всякого сомнения, никто другой не смог бы сыграть эту роль. Потому что сейчас происходит что-то поразительное. Он не становится Эдом – Эд становится им, и в то же самое время Август становится мной. Впервые с того момента, как я здесь очутилась, я полностью понимаю Август. Все эти напряженные недели растворяются. Я растворяюсь. Я теряюсь в ней. Вплоть до того, что когда Джордан останавливается, я моргаю, прежде чем вспомнить, где мы находимся. Будто перезагрузка глаз перезапустит время. Вернет нас сюда.

В комнате все молчат. Даже Уайатт не произносит ни звука.

А потом Дэвид начинает аплодировать, затем Камден, затем Джо и Джессика. Здесь только они четверо, так что я не могу сказать, что звук оглушает меня, но это лучший звук, который я когда-либо слышала. Даже лучше, чем голос Грега Девона, говорящий мне, что я получила роль. Потому что впервые за все время на съемках я думаю, что способна играть хорошо.

Я поднимаю глаза на Джордана, и на мгновение наши взгляды встречаются. Я вижу в его глазах нечто. Нечто, чего там не было этим утром. Мерцающий во тьме свет.

– Спасибо, Джордан, – говорит Уайатт. Он поднимается со своего стула, подходит к нам и кладет руку мне плечо. Я аж подпрыгиваю. Он никогда не делал такого дружелюбного жеста. Даже отдаленно. А затем он говорит: – Это было, в общем, блестяще.

– Великолепно! – подает голос Джессика. Она морщится и смотрит на Дэвида и Джо, но они улыбаются.

– Подойди сюда. – Уайатт обращается ко мне. – Джордан, дай нам минутку.

Джордан кивает и наконец отводит от меня взгляд. Мне кажется, что я только что участвовала в гонках. Я сияю – это из-за усталости и нахлынувшего адреналина. Плоды моих трудов вдруг кажутся видимыми. Словно картина или стихи. Я чувствую, что могу их коснуться, если попытаюсь.

Но когда я поворачиваюсь к Джордану, чтобы снова взглянуть на него, он уже скрывается в дверях.

– Что ты думаешь? – спрашивает Уайатт. Он стучит ручкой по своему планшету, как обычно делает, когда пытается поторопить съемки, чтобы войти в график.

Я думаю о Райнере, о том, как он был расстроен. О том, как он беспокоился обо мне, как многим я уже ему обязана. Я думаю о том, что тоже по-настоящему беспокоюсь о нем, даже если я пока не знаю, что это значит. И знаю, как я должна поступить ради него. Даже несмотря на то, что он просил меня этого не делать, я должна убрать Джордана из этого фильма, и как можно дальше.

Я глубоко вздыхаю и уже готовлюсь сказать Уайатту, что не уверена в Джордане, что мы можем найти кого-то получше, когда я ловлю его взгляд. Сейчас он смотрит на меня так, как иногда смотрит между дублями. Это суровый взгляд, который он использует, чтобы внушить страх, но это еще и вызов. Этот взгляд говорит: «Ну, чего ты добилась?» И я не могу лгать. Даже ради Райнера. Слова вырываются, прежде чем я могу их остановить.

– Он идеален, – говорю я.

Уайатт резко кивает. Он торжествует.

– Вы двое, вместе. – Он прекращает стучать ручкой и глядит на меня. – Я увидел сегодня то, чего никогда не видел раньше, – произносит он. – Я увидел, что ты перестала так чертовски упорно стараться.

Я не знаю, что сказать, поэтому просто молчу.

Уайатт смотрит на Джо, Дэвида, Джессику и Камдена, у которых на лице такое же выражение, какое было у Кассандры, когда я сказала ей, что получила роль. Как будто они вот-вот закричат: «ДА!»

Так что я говорю это первой. И затем они вторят мне, а Уайатт теряет свою невозмутимость и расхаживает по студии, не закрывая рта и не переставая размахивать руками. Он подходит к Дэвиду и Джо, и они собираются кучкой, как обычно делали мои братья и их друзья, когда по субботам играли в футбол на нашем заднем дворе. Я вижу, как они кивают, слышу несколько приглушенных слов, и затем они зовут Джордана обратно. И я просто стою там, пока Уайатт говорит ему, что он получил роль. Камден, Джо и Дэвид подходят и поздравляют его.

Джордана все еще сложно понять. Он слегка улыбается, но единственное, с чем я могу сравнить этот момент, это то, когда я сама получила роль, и я была, ну, менее собранной. На ум приходит слово «истерика». А Джордан едва обращает внимание на эту новость. Он просто вежливо говорит «спасибо», словно Уайатт убрал его тарелку после ужина.