Популярно о популярной литературе. Гастон Леру и массовое чтение во Франции в период «прекрасной эпохи»

И всё же проявление подобной беспримерной смелости со стороны столь прекрасной, столь молодой и столь хрупкой девицы потрясло устрашающего старца. Содрогающейся от злобы дланью омерзительный Матубельзар припугнул Долорес пыткой, в то время как другая его длань возопила:

«Имя! Имя твоего возлюбленного!» Но девица хранила молчание – ведь она была нема.

Тогда Матубельзар протянул ей свиток и перо, предварительно обмакнув его в кровь.

«Пиши!» – проревел он.

Но Долорес не услышала его – ведь она была глуха.

И тогда этот мерзкий живой труп вытащил из-за пояса кинжал, занес его над жертвой и медленно приблизился к ней.

Долорес даже не вздрогнула – она не увидела всей этой страшной картины, будучи слепой.

Здесь авторы «Фантомасианы» явственным образом пародируют ставшими притчей во языцех стилевые изъяны и логические ляпсусы популярных романов, а в первую очередь «Рокамболя». Фандор, зачитав всю эту белиберду, в сердцах замечает:

Всё-таки эти авторы популярных романов умеют втемяшить вам свои совершенно неправдоподобные истории, которые создают весьма неприглядное представление о современной литературе!

Но, несмотря на это, читается увлекательно, и я – больше, чем кто-либо – испытываю определенное удовольствие и даже живейшее любопытство при чтении приключенческих книг. Ведь должен признать, что я веду столь активную и насыщенную разнообразными событиями жизнь, что и она могла бы в один прекрасный день привлечь к себе внимание какого-нибудь писателя. Что вы об этом думаете?

При всей словоохотливости Марселя Аллена в его статьях и интервью раскрываются далеко не все секреты успеха «Фантомасианы», что вполне объяснимо. Назовем одну не афишируемую автором особенность, весьма существенную с точки зрения организации столь пространного романного целого. Томá строятся достаточно однотипно, на основе несложной схемы, которая присутствует и в фильме Юннебеля: Жюв с неизменным азартом гоняется за Фантомасом и подчас настигает его, и всё же «гению преступления» неизменно удается ускользнуть от «короля сыщиков»; на стороне Жюва действует молодой и энергичный журналист Фандор, на стороне Фантомаса – столь же прекрасная, сколь и преступная аристократка леди Бельтам. Но где-то на седьмом томе подобная схема начинает вызывать у читателя естественное утомление. Пьер Сувестр и Марсель Аллен тонко ощутили этот момент и в восьмом томе – «Дочь Фантомаса», применили довольно эффективный способ вновь разжечь читательский интерес, хотя и использовав при этом весьма избитый мотив популярного романа – мотив найденыша.