Популярно о популярной литературе. Гастон Леру и массовое чтение во Франции в период «прекрасной эпохи»

Среди наиболее колоритных воплощений Короля зла – глава царской охранки Борис Покров («Пеньковый галстук») и индус-брамин в романе «Конец Фантомаса». В образе Покрова оказавшийся на берегах Невы Фантомас настолько безукоризненно владеет русским языком, что никому и в голову не приходит заподозрить истину; в образе индуса он позволяет себе порезвиться, обращаясь к парижским полицейским с просьбой указать ему нужный адрес. В некоторых случаях Фантомас принимает облик Жюва (это переодевание оказалось нелегко осуществить в фильме Юннебеля – слишком уж заметна разница в фактуре двух актеров).

Следует сказать, что к переодеваниям в романе обращается не только Фантомас. Журналист Жером Фандор (вообще-то его зовут Шарль Рамбер, но по предложению опекающего его Жюва он берет имя, странным образом перекликающееся с именем Фантомаса) переодевается гораздо реже, но воплощения его не менее зрелищны. У путешествующего Фандора также при себе имеется саквояж с накладными усами, бородами, париками и макияжем (роман «Кровавая серия»). Переодевается и Жюв – например в «Мертвеце-убийце» он официально считается погибшим при взрыве особняка (динамит подложил, разумеется, Фантомас) и на протяжении почти всего романа пребывает в маске.

Сама периодичность публикации «Фантомасианы» – по одному тому в месяц – отсылала к традиции романа-фельетона. Действительно, в каком-то смысле опубликованные в интересующий нас период 32 тома могут быть восприняты как единый фельетон (к тому же персонажи романа то и дело отдают дань уважения этому жанру). Каждый том, подобно газетному фрагменту, заканчивался повышением нарративного напряжения. В то же время в книге заметно стремление авторов к определенной жанровой инновации – от романа-фельетона, то есть от последовательности связанных в единое целое эпизодов (пропуск одного из них был чреват для читателя потерей нити повествования), к романному циклу (состоящему из относительно автономных частей). Автономная ценность каждого тома была не просто привлекательна для читателя, но и экономически выгодна ему. Кроме того, газетная публикация по своей сути чрезвычайно эфемерна, тогда как отдельный том выглядит как солидный, надежный товар. Вместе с тем каждый отдельно взятый том содержал в себе рекламу других, то есть законы рынка в полной мере соблюдались как издателем, так и авторами.

Марсель Аллен охотно делился на страницах печати соображениями как относительно своего собственного творчества, так и, шире, популярного романа в целом. В его понимании автор многотомного романа обязан учитывать особенности восприятия текста широкой аудиторией, которая обращается к чтению «в перерывах по ходу рабочего дня, в общественном транспорте <…>, во время обеда, перед сном; иногда – в воскресные дни, если выдастся ненастная погода». Книга циркулирует между разными читателями (которые отнюдь не являются библиофилами), переходит из рук в руки, иногда зачитывается до дыр. Чтобы удовлетворить такого потребителя, надлежит выпускать каждый очередной том с определенной, жестко фиксируемой ритмичностью – лучше всего раз в месяц (только в этом случае читатель успевает дочитать предыдущий выпуск до конца). Следует выдерживать дату публикации, и тогда в определенный день месяца читатель отправится в книжную лавку за очередным томом. Затягивать печатание недопустимо, ведь это чревато тем, что аудиторию сумеет переманить конкурент. Оформление обложки следует выдерживать в одном определенном ключе, лишь слегка варьируя его от тома к тому.