Популярно о популярной литературе. Гастон Леру и массовое чтение во Франции в период «прекрасной эпохи»

Между тем ныне Леон Сази и его роман совершенно забыты, а «сага о Фантомасе», благодаря совокупности точно найденных медийных стратегий, оказалась надежно внедрена в массовое сознание. Не исключено, что эта ситуация во многом объясняется эстетическими достоинствами экранизаций Фей-ада (заметно превосходящих трилогию Юннебеля).

Примечательно, что многие периодические издания, высокомерно игнорировавшие выход в свет «Фантомасианы», снизошли до книги лишь после появления экранизации. Это говорит о том, что престиж кинематографа мало-помалу начинал расти. Например, газета «Жиль Блаз» лишь в мае 1913 года впервые написала о Фантомасе. Газета «Фигаро» до поры также хранила высокомерное молчание, прерванное лишь в связи с безвременной кончиной Сувестра. Зато весьма сочувственно относился к «Фантомасиане» писатель и журналист Гастон де Павловски, который в 1907–1914 годах редактировал газету «Комедия» (Comoedia). Он очень оперативно – уже в марте 1911 года – упоминает «Фантомасиану» в разделе «Новые книги», обращая внимание на «потрясающее воображение» авторов и увлекательность похождений героев. Надо сказать, сам Павловски в том же 1911 году выпустил научно-фантастический роман «Путешествие в страну четвертого измерения», которому при всей увлекательности темы как раз недоставало остросюжетности. Так что его интерес к «Фантомасиане» всё-таки был обусловлен не только тем прозаическим обстоятельством, что Марсель Аллен работал секретарем редакции газеты «Комедия», но и индивидуальными эстетическими предпочтениями.

Само собой, католическая пресса отнюдь не благоволила «Фантомасиане». Очень характерно в этом смысле отношение к сочинениям Сувестра и Аллена журнала «Ревю де лектюр» (Revue des lectures, сменивший в 1919 году «Романное обозрение»). В январе 1933 года журнал, по-прежнему возглавлявшийся аббатом Бетлеемом, помещает небольшую заметку, в которой соседствуют две новости: присуждение Аллену ордена Почетного легиона и драматическая история графини де Недд, которую чуть не прикончил в ее собственном доме начитавшийся «Фантомаса» племянник. «Без комментариев», – ядовито замечает журнал.

Эксплуатируя в коммерческом направлении удачную сюжетную находку (в первую очередь непрекращающийся маскарад главного героя, а также его противостояние с Жювом и Фандором), авторы «Фантомасианы» могли бесконечно варьировать исходную схему. Переодевания Фантомаса сходны с переодеваниями циркового персонажа и подчас происходят в мгновение ока; необходимый набор аксессуаров у него всегда при себе – именно это обстоятельство позволяет «гению преступления» избежать облавы на русско-германской границе и беспрепятственно покинуть Россию с ожерельем императрицы в кармане («Пеньковый галстук»). Мастерство переодеваний персонажа доходит до того, что Фантомас в состоянии прямо-таки улетучиваться («Преступная челядь») или «одновременно находиться в разных местах» («Кровавая серия»).

Как подсчитал известный французский писатель Реймон Кено, в «саге о Фантомасе» главный персонаж цикла появляется в 63 различных обличьях, причем дело не сводится к смене костюма и внешности, к парикам, накладным усам и бородам – происходит глубокая метаморфоза всей личности, так что даже самые близкие люди ничего не подозревают. Фантомас – еще и гениальный актер; в одном из эпизодов романа «Король – пленник Фантомаса» авторы сравнивают своего персонажа с подвизавшимся в Париже итальянцем Леопольдо Фреголи (1867–1936), снискавшим громкую славу благодаря виртуозному мастерству трансформизма. Жюль Кларети писал о нем в мемуарах следующее: «Он поочередно предстает то как английский лорд, то как неаполитанский певец, то как грум, то как клоун, то как дворник, то как знатный сеньор… Его метаморфозы – это его жизнь». Фреголи воспринимался многими как фигура мистическая: этот «человек с сотней лиц», этот «Феникс переодеваний» иногда казался каким-то бессмертным существом.

В позднем романе Марселя Аллена «Фантомас играет и выигрывает» выясняется, к каким приемам прибегает «король преступления» для изменения собственной внешности (подкожное впрыскивание парафина, резиновые накладки на лицо, не говоря уже о париках и накладных усах и бородах). Многочисленные личины Фантомаса символизируют собой множественность проявлений зла и одновременно космополитизм, отсутствие конкретной национальной принадлежности. Примечательно, что в шпионском романе «Тайный агент», четвертом томе «Фантомасианы», читатель ожидает, что «гений преступления» выступит в роли наймита Германии, однако этого не происходит – Фантомас выше подобного рода ангажированности. Так что права И. Каста, отказывающая «королю зла» в праве именоваться «фашистом».