Попутчик

"Так вот, мосье Рауль, если до этого дойдет, я знаю что делать. У меня очень сильные руки, мосье Рауль, очень..."

До того я никак не обращал внимания на ее руки. Взглянув на них теперь, я невольно содрогнулся. Вздувшиеся вены, короткие мясистые пальцы... Все это говорило о чудовищной силе. Не могу передать, как нехорошо мне вдруг стало. Такие же руки, наверное, были у ее отца, задушившего свою жену.

...Это был последний раз, когда я видел Фелицию Баулт. Вскоре я уехал в Южную Америку и вернулся только через два года после ее смерти. Кое-что о ее жизни и внезапной смерти я прочел в газетах. Остальное - благодаря вам, мосье! - услышал сегодня. Фелиция-три и Фелиция-четыре, говорите? Что ж, она была прекрасной актрисой...

Поезд начал замедлять ход, и мужчина принялся застегивать пуговицы своего пальто.

- А как вы сами все это объясняете? - спросил адвокат, подавшись вперед.

- Не могу поверить, что... - начал было каноник Парфитт и смешался.

Доктор молчал, но не сводил глаз с Рауля Летардью.

- "Мой хлеб, мою одежду и мою душу", - весело напомнил тот, поднимаясь. Я же говорил вам, мосье, что история Фелиции Баулт - это рассказ об Аннет Рэйвл. Вы не знали ее, мосье. Я знал. Она очень любила жизнь...

Уже взявшись за дверную ручку, он внезапно повернулся и, наклонившись, похлопал каноника Парфитта по плечу.

- Мосье доктор говорил недавно, что все это, - каноник поморщился от довольно чувствительного тычка в живот, - чье-то жилище. Скажите, мосье, а что бы вы сделали, обнаружив в своем доме вора? Пристрелили бы его, верно?

- Нет! - возмущенно вскричал каноник. - Только не я! И не в этой стране...

Последние слова, однако, прозвучали, когда дверь уже захлопнулась.

Священник, адвокат и врач остались втроем.