Попутчики. Астрахань – чёрная икра. С кошёлочкой

– Авдотья Титовна.

– У вас, Авдотья Титовна, что?

– Пихнули меня.

– А что это такая за болезнь? – иронизирует Фишелевич. – У меня, например, перелом правой руки.

Пригляделась Авдотьюшка.

– Точно, – говорит, – тебя из очереди в правую сторону выбросили, я вспомнила. Но не горюй. Без яиц остаться не так обидно, как без колбасы.

Среди больных заслуженная учительница была с тазобедренным переломом. Начала она обоих стыдить:

– Как вы можете вслух такие анекдоты рассказывать.

– Какие анекдоты, – говорит Авдотьюшка, – всё правда святая… Яйца болгарские, а колбаса «советская».

– Вы ещё и антисоветские анекдоты про Варшавский договор здесь рассказывать вздумали, – возмущается учительница и ещё более стыдит, а особенно Фишелевича: того по еврейской линии стыдит и обещает выполнить свой гражданский долг.

– Позвольте, – пугается Фишелевич, – слова Авдотьи Титовны советская печать подтверждает. – И достает из тумбочки большую книгу в коричневом переплёте.

Часто читал Фишелевич эту книгу, все думали – роман читает.

– Вот, – говорит Фишелевич, – вот сказано: «К наилучшим деликатесным сырокопчёным колбасам заслуженно причисляют колбасу „Советскую“. В её фарш, приготовленный из нежирной свинины и говядины высшего сорта, добавляют очень мелкие кубики твёрдого шпига, который даёт на разрезе привлекательный рисунок. Обогащает вкус и аромат „Советской“ колбасы коньяк или мадера и набор специй. Перед использованием рекомендуется нарезать колбасу тонкими полупрозрачными ломтиками».

– Вот оно как, – говорит шофёр, который с переломом обеих ног в кресле на колёсиках передвигался, – вот оно, значит, как её начальство нарезает.

Тут опять учительница.

– Это, – говорит, – диссидентская книга… Эту книгу диссиденты распространяют, чтоб над нашими временными трудностями поглумиться… Негодяи, сионисты… Но знайте, ироды, что я старая контрантисоветчица. – И зарыдала от обиды и от невозможности всех приговорить к расстрелу.

Дали ей успокоительную таблетку. Но ведь права, ведь права депутатка райсовета. В нынешний период развитого социализма кулинарная книга о вкусной и здоровой пище есть самая диссидентская, подрывная и насмешливо-сатирическая. Однако и Фишелевич хитёр. Хитёр Фишелевич.

– Извините, – говорит, – книга одобрена Институтом питания Академии медицинских наук СССР. Главный редактор академии Опарин.

– Раз одобрено академиком СССР, – говорит шофёр, – значит, читай дальше.

И с тех пор часто читал Фишелевич книгу вслух. Много нового узнал из неё больной народ. И про сервелат, и про колбасу слоёную, и про уху из стерляди, которую лучше всего подать с кулебякой или расстегаем. В тарелку с ухой можно положить кусок варёной рыбы.

– Любите рыбку, Авдотья Титовна?

– Уважаю…

– А я люблю мясо с лапшой.

Это уже неизвестно кто реплику вставил. Даже неизвестно, какой у него перелом. А подавай ему мясо с лапшой.

– Ваша фамилия?

– Шаргомыжский.

– Отлично… Читаем дальше.

А дальше про ростбиф целая новелла. И про индейку жареную поэма. И про заливную ветчину по-русски. Причём было сказано: хрен подаётся отдельно.

– Это верно, – сказал шофёр, – по-русски теперь хрен подаётся отдельно.

От такого чтения у учительницы поднялась температура, и она перестала выходить из своей палаты. А Авдотьюшка слушает, слушает. «Эх, всё бы это – да в кошёлочку». Кошёлочка-кормилица ей родным существом была. Она ей по ночам несколько раз снилась. Привыкла Авдотьюшка к своей кошёлочке. Как это она другую сумку возьмёт, с ней по очередям ходить будет?..

Печалится, горюет Авдотьюшка. Однако раз медсестра говорит:

– Родионова, вам передача.

Родионова – это Авдотьюшки фамилия. Глянула Авдотьюшка – кошёлочка… Ещё раз глянула – кошёлочка… Не во сне, наяву – кошёлочка… Мясца нет, конечно, и яичек, да и из трёх селёдочных коробок – одна. Но зато положена бутылка кефира, пакетик пряников и яблочек с килограмм…

Как Авдотьюшка начала свою кошёлочку обнимать, как начала Бурёнушку гладить-баловать!.. А потом спохватилась – кто ж передачу принёс? Одинокая ведь Авдотьюшка. Полезла в кошёлочку, на дне записка корявым почерком: «Пей, ешь, бабка, выздоравливай». И подпись – «Терентий». Какой Терентий?

А Терентий – это тот подсобник с морской татуировкой, с «Порт-Артуром» на груди.

Значит, и в самых тёмных душах не совсем ещё погас Божий огонёк. На это только и надежда.

1981

Путешествия с Горенштейном

Незадолго до отъезда Горенштейна из страны, в 1979 году, офицер КГБ, прочитавший по долгу службы все его сочинения, предрек писателю не то двести не то триста лет, в течение которых его тексты не могут быть и не будут напечатаны в СССР. Тот разговор в КГБ стал последней каплей в решении эмигрировать. Офицер ошибся – первую книгу в России напечатали уже через двенадцать лет – в 1991 году.