Попутный ветер

Брат тем временем подплыл совсем близко. Олаф хотел сказать, чтобы тот не беспокоился, что ему не страшно. Но не мог. Толща воды увеличивалась медленно и неотвратимо. Потом заполыхали молнии, послышался треск, запахло палёным, как будто вода могла гореть. Красные разводы витиеватыми кляксами окрасили все вокруг. И в тот же миг Олаф почувствовал боль: в ногах, груди, лёгких. Начал биться, вырываться из холодного липкого кокона.

Брат уже не кричал, он был бледным, с черными от ужаса глазами. Вокруг него вода была алого цвета. Мальчишки обнялись и, исхитрившись не мешать друг другу, поплыли. Было уже не до цветов. Лишь их сладкий, удушливый запах теперь навек стал для Олафа символом беды и ужаса.

И над головой затянули свои песни все, кому Олаф когда-то пытался помочь, но не смог. Мелькала девочка из рыбацкой деревни. Она отнесла подаренные им сигменты отцу, а тот напился на них вусмерть, и в горячке выгнал кровиночку на мороз.

Он возвращался домой. Если эту лачугу можно было назвать домом — так, временное убежище. Надеялся на кружку горячего чая. Мороз уже прихватил щеки, шаловливым псом искусал пальцы рук и ног, пытался пролезть под плащ, но Олаф запахнул полы плотнее.

Девочка лежала прямо перед дверью. Беленькая, прозрачная, в лёгкой не по сезону одежонке. Словно вылепленная из снега. Ледяная крупка уже облепила сомкнутые ресницы, брови — и не таяла. Малышка казалась смутно знакомой. Но вспоминать — не было времени. Олаф отпёр замок. Подхватил хрупкое тело на руки и, пинком распахнув дверь, зашёл в лачугу. Не дожидаясь, пока разгорятся огневики на стенах, на ощупь добрался до лежанки и положил на неё девочку. Накрыл одеялом, сверху — шкурой, зажёг огонь в очаге. Гостья не подавала признаков жизни. Мелкие капельки, как невыплаканные слезы, заструились по её щёкам — это таял снег.

И, оттаивая, проявлялся облик Задони, которую он щедро одарил деньгами накануне днём. Девочка не просила милостыни — работала. Сидела в переулке и штопала чужие вещи: рубахи, портки, сорочки. Мелкими стежками, когда можно было скрыть. Изящным кружевом, когда штопка оказывалась видна. Изношенных вещей у Олафа не оказалось. И он просто так протянул малышке пару сигментов — за милую улыбку и доверчивый взгляд.

Это было вчера. А сегодня Задоне Мракнесущий подарил расшитый ледяным жемчугом саван.