Попытка контакта

– Мне тут Тифор Ахмедыч говаривал о том, что не так уж большой труд проверить способности человека… по этой части. А нельзя ли мне?

Мариэла не поняла, в чём тут подвох (а таковой просто не мог не быть), и поэтому ответила максимально серьёзно:

– Мне нетрудно такое, Тихон Андропович, и работа не из долгих. За неё больше вашего рубля взять – это совести уж совсем не иметь, но…

– Но?

– Но зачем тебе? Ну, допустим, я определю: да, способности есть – а смысл каков? Ты же ими не воспользуешься.

Казак хитрейшим образом прищурился.

– Это почему же?

– Так ведь сам знаешь: этому делу учиться надо. Долго. Трудно. Ведь Тифор, небось, это тоже тебе говорил?

– А то ж! Но только кто тебе сказал, что я не могу учиться? Пауза.

– Ну, будь по-твоему. Давай сюда три пальца. Где там мой браслет… Ага… угу… эге… Умеешь ты, Тихон Андропович, удивлять.

– На том стоим, – с суровой и чуть горделивой серьёзностью отвечал хорунжий.

– Угадал ведь, несносный человек. Да, способности есть. Более того скажу: редкие. Универсал ты… – Увидев, что казак явно не понимает, Мариэла поспешила объяснить: – Имею в виду, нет у тебя склонности к какому-то отдельному виду магии. Ко всем сразу есть.

Неболтай почувствовал, что сказано неспроста, и поспешил уточнить:

– Что это значит?

– А то, что учиться придётся больше, чем обычному студенту.

– Понял, чего тут не понять… А ещё Тифор Ахмедыч говорил, что в вашем деле теорю надо изучать, и практику – ну, так он называл.

– Верно тебе сказали.

– А можно ль теорю всю в голову впихнуть как вроде знание языка?

Ответ был произнесён предельно жёстким тоном:

– Можно. Но нельзя.

Видимо, у казака было прямо сверхъестественное дипломатическое чутьё, поскольку на эти фразы он вообще ничего не сказал, ограничившись вопросительным взглядом.

– Можно – это потому, что да, можно, хотя и дорого, и долго, и трудно. Но… нельзя. Студент, изучающий теормаг… теоретическую магию… в университете, прежде всего учится учиться. Без этого умения цена магу – медяк. Только полные бездарности по окончании университета прекращают искать и обретать новые знания. Умные продолжают учиться весь остаток жизни.

Последовал понимающий кивок.

– Ну а если по книгам её, теорю то есть?..

Мариэла задумалась, потом решительно тряхнула причёской:

– Не знаю наверняка. Вроде как вольные маги пробовали, но… нет, не скажу. Однако достать книги по теормагу можно, вот пропихнуть их в портал – это задача… Попробуем. Но книги эти лишь на время учёбы! Прочитаешь – вернёшь.

– Понятное дело.

Десант всё же случился. О нём командование российским флотом узнало бы даже без драконьей разведки: такое скрыть невозможно. И… ничего не сделало. Может, вступи «Морской дракон» в дело, что-то и изменилось бы. Как бы то ни было, тридцатитысячный экспедиционный корпус высадился у Евпатории.

Но на этот раз колесница истории получила толчок не от русского флота, а от англо-французского командования. На совещании адмиралы Дандас и Брюа после долгих споров сошлись во мнении: распылять морские силы союзников нельзя. У них на то были основания. Турецкая разведка донесла, что «Морской дракон» в последнем бою получил повреждения и находится в ремонте. Вывод был вполне естественным: чем больше размеры эскадры, тем меньше вероятность, что русский корабль решится на нападение. Даже если его отчаянный командир и пойдёт на рискованную атаку, то уж наверное не уйдёт безнаказанным.

Из этого решения должны были произойти большие следствия, но их предугадать никто не мог.

* * *

Глубокоуважаемый Первый мастер Гильдии гранильщиков не так уж много времени проводил за станком. Зато он был в курсе всех работ, на которых были заняты другие мастера.

Вот и сегодня Сафар почти машинально отметил, что мастер Юргин, не получив в разделку крупного куска галенита (очередная задержка поставки), занялся достаточно привычным делом: резкой крупного кристалла жёлтого кварца, только вчера доставленного из мастерской весьма почтенного Харира. Об этом доложил ученик уважаемого мастера.

Первый выслушал ученика, кивнул, странным образом глянул в никуда и вдруг выдал слова, содержащие явное одобрение:

– Да. Конечно же. Именно так и надо делать.

Ученик уже шёл к двери, поэтому никак не мог видеть глубокоуважаемого. Опытный человек мог бы прочитать на этом лошадином лице что-то вроде «Теперь всё понятно», а общая мимика наводила на мысль о победителе престижных скачек.

Сафар и впрямь чувствовал себя победителем в борьбе со сложной задачей. Осталось воплотить её решение в жизнь.

Эпилог

История – вещь инертная. Найдись в тот момент на Земле желающие её изменить, да притом знающие, как это делать, что для этого нужно и к чему это приведёт, – и тогда историю было бы чрезвычайно трудно сдвинуть с её колеи.