Попытка психологического истолокования догмата о Троице

"Весь этот замысел вечносущего бога относительно бога, которому только предстояло быть, требовал, чтобы тело [космоса] было сотворено гладким, повсюду равномерным, одинаково распространенным во все стороны от центра, целостным, совершенным и составленным из совершенных тел. В его центре построявший дал место душе, откуда распространил ее по всему протяжению и в придачу облек ею тело извне. Так он создал небо, кругообразное и вращающееся, одно-единственное, но благодаря своему совершенству способное пребывать в общении с самим собою, не нуждающееся ни в ком другом и довольствующееся познанием самого себя и содружеством с самим собой. Предоставив космосу все эти преимущества, [демиург] дал ему жизнь блаженного бога".

Этот созданный богом мир - сам бог, сын являющегося в самооткровении отца. Сущий бог, мир этот обладает созданной демиургом душой, которая древнее тела ("Тимей", 34В). Мировая душа создана демиургом так: он составил смесь неделимого i.imeres) и делимого (meriston) и таким образом создал некую среднюю (третью) сущность. Природа последней была независима от "тождественного" (to ayton) и от "иного" (to heteron). На первый взгляд кажется, что "тождественное" совпадает с неделимым, а "иное" - с делимым.⁴⁹ Текст в этом месте звучит так: Из той сущности, которая неделима и вечно тождественна <"Sameness" у Корнфорда>, и той, которая претерпевает разделение в телах, он создал путем смешения третий, средний вид сущности, причастный природе тождественного и природе иного, и соответствующим образом cata tayta поставил его между тем, что неделимо, и тем, что претерпевает разделение в телах". Затем он взял все три сущности и вновь их смешал, "силой присудив не поддающуюся смешению природу иного к сопряжению с тождественным". "Слив их затем с бытием , он сделал из трех одно".

49 Gomperz (Griechische Denker II, p. 487) говорит о двух первосубстанциях, которые в "Филебе" и "Тимее" носят следующие имена: "предел" и "беспредельное", "тождественное" и "иное", "делимое" и "неделимое". Он добавляет, что ученики Платона говорили о "единстве" и о "большом и малом", или о "двойстве". Отсюда ясно, что и Гомперц рассматривает "тождественное" и "неделимое" в качестве синонимов, упуская из виду сопротивление "иного" и фундаментальную четверичность мировой души.

Таким образом, мировая душа, которая представляет собой управляющий принцип всей Фюсис, обладает триединой природой; а поскольку мир для Платона - deyteros theos (второй бог), го мировая душа оказывается развернутым или откровенным образом бога⁵².

52 Cp. Timaios, 37C. В этом месте текста первый бог назван "отцом", а его творение - отображением прообраза, каковым выступает этот "отец".

Платоновское описание процедуры творения достаточно странно и нуждается в пояснении. В первую очередь бросается в глаза дважды использованное слово synecerasato (он смешал Почему смешение должно повторяться? Ведь, во-первых, смесь уже состоит из трех элементов - и в конце также содержит более трех; во-вторых, неделимое по видимости соответствую "тождественному", как и делимое - "иному". Но эта видимость обманчива. Относительно первого смешения не говорится ничего такого, что заставило бы нас думать, будто делимое ему противилось и потому должно было "силой" сопрягаться с неделимым. Скорее, в двух смешениях участвуют две особые пары. противоположностей⁵³; поскольку вместе они призваны образовать единство, их можно предположительно расположить в виде следующей quaternio [четверицы]:

53 В пользу этого предположения говорит то, что первая пара противоположностей соотнесена с oysia (сущностью), а вторая -с physis (природой). Если проводить различие между oysia и physis, то последнюю можно было бы посчитать чем-то более конкретным.

 

Неделимое и делимое образуют со своим meson простую триаду, чья особая "сущность" только причастна "природе тождественного и природе иного". Эта триада передает тройку, которая соответствует умопостигаемому, не ставшему еще реальностью. Для возникновения реальности необходимо второе смешение, вторая смесь, в которую силой привносится "иное". Последнее, таким образом, и есть то четвертое, которое по характеру своему "противник", сопротивляющийся гармонии. Однако именно с ним, по свидетельству текста, неразрывно связано желанно бытие⁵⁴. Неизбежно напрашивается мысль о нетерпении, которое должен был испытывать наш философ, сталкиваясь с упрямым нежеланием действительности соответствовать его идеям. Наверное, ему вовсе не чужда была мысль о том, что при определенных обстоятельствах "разумность" должна навязываться силой.

54 ср слова Мефистофеля ("Фауст", первая часть, Рабочая комната Фауста): "Что противостоит Ничто? Нечто, этот неуклюжий мир"