Попытка соблазнения

— Это мило, Лиам. — Выражение ее лица на мгновение сменилось мечтательной улыбкой, но затем она посмотрела в ту сторону, где стояли Мэтт и Надя. — Но помимо всех других причин, нам не нужно, чтобы нас видели танцующими вместе, я работаю, помнишь?

— Давай я возьму разговор с Мэттом на себя, хорошо? — Он кивнул в сторону танцпола. — Давай. Всего один танец. Это все, о чем я прошу.

— Один танец! — Она подала ему руку. — Но не жди, что я на этот раз поцелую тебя на середине танцпола.

Лиам рассмеялся, вспомнив, как Тереза впервые поцеловала его на танцполе на вечеринке Гидеона Джонса. Это было совершенно неожиданно, но приятно. Он с удовольствием поцеловал ее в ответ.

— Ну, ты никогда не можешь знать. Может быть, я поцелую тебя в этот раз.

Они нашли место на танцполе. Он приобнял ее и стал покачивать ее в танце в такт музыке, тихо подпевая так, чтобы только она могла слышать.

Это было правильно. Танцевать с ней на публике, обнимать ее, а не прятаться и притворяться, что он равнодушен к этой женщине. Было очевидно, что они не могут держаться друг от друга на расстоянии, как бы они ни старались. Поэтому, возможно, им следует прекратить бороться с растущим чувством между ними.

Что произойдет, если бы они просто признали тот факт, что их чувство друг к другу было больше, чем они ожидали?

— Это тоже одна из моих любимых песен. — Она подняла подбородок, чтобы взглянуть на него. В ее блестящих глазах была смесь счастья и печали. — Моя мама слушала ее, когда я была ребенком. Она и мой папа танцевали под эту песню в первый вечер, когда они встретились. Она часто слушает ее, особенно когда действительно скучает по моему отцу.

— Прости, дорогая. — Он перестал петь и покачиваться под музыку. — Я не хотел тебя расстраивать.

— Ты не расстроил меня. — Она широко улыбнулась и вытерла слезы с глаз. — Я давно не слышала эту песню. Это просто поразило меня, потому что… ну, моя мама всегда рассказывала историю о том, как мой отец тоже танцевал с ней и напевал эту песню в тот вечер, когда они встретились. Это просто заставило меня немного ностальгировать.

— Значит, это счастливые воспоминания? — Лиам смотрел ей в глаза, борясь с непреодолимым желанием поцеловать ее.

Он хотел сказать ей обо всех чувствах, с которыми он боролся. Но Тереза работала здесь, и он должен был уважать это. Даже если его тело протестовало.

— Ты мало сказала о своем отце, — заметил Лиам, снова обнимая ее и начиная танцевать.

— Это не то, о чем я охотно говорю… — Зазвонил ее телефон, и она сказала: — Извини, Лиам, но мне нужно ответить.

— Конечно. Ты на работе. — Он выпустил ее из рук. — Я понимаю.

Она вытащила телефон из сумочки и посмотрела на экран:

— Это Эвелин Монтегю. Я лучше узнаю, чего она хочет. Кроме того, есть пара вопросов, которые я должна уладить до прощального завтрака завтра утром. Я должна идти, но мы ведь встретимся потом, верно?

— Ничто не сможет удержать меня! — улыбнулся Лиам. — Тогда увидимся.

Жаль, что Тереза должна была уйти, но он наслаждался видом, когда она пробежала по залу в этом чудесном синем платье, подол которого, как рыбий хвост, мелькнул по полу.

Его тело жаждало эту яркую, блестящую, красивую женщину. В его воображении они уже оказались в спальне, где его самой большой проблемой было найти молнию, чтобы снять это платье.

Лиам пошел в бар, чтобы заказать себе «Манхэттен». За коктейлем он внимательно разглядывал толпу.

Он чувствовал себя уверенным в своем решении не позволять более трусу, скрывающемуся в тени, диктовать им свои условия.

Глава 19

Джесси ходила по оранжерее, разогревая голос и просматривая изменения, внесенные в текст и музыкальное оформление песни, которую она будет петь для публики. Сегодняшнее выступление должно стать абсолютно безупречным.

Тереза подтвердила, что среди гостей находились Чейз Страттон и Диксон Бенедикт. Диксон даже сказал Терезе, что ему очень хотелось услышать выступление Джесси вживую. А еще Тереза сообщила ей, что автор и ведущая развлекательных программ Николетт Райан будет транслировать ее выступление в прямом эфире со своего веб‑сайта шоу и со страниц социальных сетей.

Прямая трансляция означала, что сегодняшнее выступление может обернуться либо сенсацией, либо жгучим стыдом.

Джесси предпочитала верить, что это будет первое, а не второе. Ей просто нужно было продемонстрировать свои песни и голос так, как это не позволил бы ей сделать навязанный поп‑альбом.

Даже если Чейз и Дикс не заинтересуются ее проектом, возможно, прямая трансляция привлечет другого продюсера из ее первой десятки.

«Нет, не думай так».

Джесси глубоко вздохнула, чтобы снять напряжение с тела. Напряжение в челюсти, груди и горле сделало бы ее голос напряженным. Поэтому ей нужно отдохнуть. Отпустить все беспокойство по поводу предстоящего большого шанса.