Пора меж волка и собаки

Сил остановить эту вакханалию не было. Королева приказала закрыть, оставшихся в живых протестантов в тюрьмах, спасая им жизнь.

Малка смотрела на все это с высоты птичьего полета.

Резня в Париже продолжалась неделю. В Руане, Трое, Орлеане, Анжере, Бурже, Лионе, Тулузе Бордо, то есть везде по всей Галлии – шесть недель. Резали всех. Женщин, детей, стариков. Всех кто попался под руку.

Французы спятили, им отказали разом и чувства, и душа, и мужество, и разум. Избивающие и избиваемые едва понимали, что они делают. Малка видела как, мадемуазель Иверни, племянница кардинала Бриссона, исповедовавшая протестантизм, пыталась спастись, переодевшись монахиней, но не сыскала нужной обуви. Шайка оборванцев растерзала ее, увидев, торчавшие из под рясы, шикарные туфли. А вот в Руане некая девица показывает убийцам тайник, где укрылись два протестанта, один из которых, будучи ей двоюродным братом, чем-то не угодил ей в детстве, другой был бывшим возлюбленным.

Толпы малолеток, не старше десяти лет от роду шатались по улицам и убивали тех, кто попался им под руку. Когда малыш принц Конти, как взрослый, попытался заслонить грудью своего воспитателя, погибли оба.

Малка с ужасом смотрела на реки, запруженные трупами и на воду рек, превратившуюся в кровь.

Это была не война, к которой привыкли они с Жанной и все сестры Артемиды. Это была бойня. Права была ее подружка, когда выдохнула первые слова, что она воин, а не палач.

– Зачем?! Зачем!? – безмолвно кричала Малка, – И почему ее наставница Макошь – Богиня судьбы, которой она служила столько лет и Марана – Богиня тьмы вместе в этом деле? – ответа не было. На ее зов не откликалась ни Мать Артемида, ни Святобор.

Она разбудила Жанну. Дала выпить квасу.

– Ты девонька ступай пока к Старцу в его обитель горную. Он тебе здоровье поправит. А сестренки твои где?

– Да они в Соборе Богоматери дожидаются.

– Ты их тоже зови. Отлежитесь там у него. Ты ж знаешь, у тебя еще Доля не легкая впереди, на страже Портала Великого стоять… и закрыть его…быть может на всегда, – Малка вздохнула.

– Знаю, знаю, кровница. Спасибо тебе! Пойду я, тревожно что-то мне за моих девонек. Гложет что-то. Сожгут мракобесы эти, как ведьм, да еще и петь и плясать будут. Прости, что расстроила, – она пошла к капищу, на ходу обернулась, помахала рукой и пропала.

– Беги, беги непоседа. Забирай своих жриц… и к Старцу. Похоже там уже почти все. Одна я еще здесь. Да Микулица. Да где-то Гуляй по миру колготится. Долго нам еще мучится? – она потянулась, из ее уст непроизвольно вырвался стон.

– Долго, долго, – раздался ответ, – А на вопросы твои будет тебе ответ. Завтра езжай в Коломенское, к Гусь-камню, там тебя Святобор встретит и ко мне.

– Артемида! – с облегчением узнала Малка. Повернулась, и пошла спать в теремок.

Глава 9 Черный лес

Большая империя, как и большой пирог, легче всего объедается с краев.

Франклин Б.

Ранним светлым утром, после заутренней молитвы, сестры Алексеевской обители, что на Остожье, занялись привычным делом: сено косили, да стога копнили. Строгие сестры. Закутанные в черные платки по самые глаза, даже в это знойное, засушливое лето. Копнили споро. Просушенные стога клали на волокуши и везли на широкий двор в распахнутые настежь ворота. Так что суета началась с первыми лучами солнца. Потому и не заметил никто, как сразу после молебна от задней калитки отошел, ведя коней в поводу, небольшой отряд, то ли ратных сестер, то ли воинов, стоявших в обители на постое. Ватага была небольшая, человек пять-шесть. Отойдя по далее от тына и вывернув с тропы на дорогу вдоль реки, воины вскинулись в седла и легким наметом пошли в сторону царского теремного дворца, что у Ногайской поймы.

Малка последнее время старалась одна не ездить. Угрюмы по большей части своего времени были при государе. Микулица не вылезал из своих подземных хором, собирая старые книги и рукописи и скрывая их в потайных ходах. Даже к Лете заглядывал не часто. Чувствовал чернокнижник, что ему не долго в своей башне Тайницкой чародействовать осталось. Поэтому брала Малка на все выезды с собой сестер-вравроний, обряжая их в мужское платье. Больно много развелось на дорогах любителей чужого добра, как в старое время, еще при Черной Смерти. Ватага поспешала знакомыми ей тропами, срезая петли, что делала здесь река, одними им известными стежками. Вскорости кони вывезли их в обход теремного дворца в Дьяков овраг, где лежали два заговоренных камня: Гусь-камень и Девичий камень. Говорят, что на этом месте еще в старые времена было капище Жриц Артемиды, Лебедушек. Малка спешилась, знаком показав, что все свободны, пошла к камням. Вравронии расположились кругом, не забыв выставить на гребне дозор.

Малка подошла к Гусь-камню, издалека уже приметив сидящего рядом на взгорке стрельца. Стрелец, завидя ее, встал и тоже пошел к камню.

– Здрав будь крестный, – Малка узнала Святобора.