Поражение Федры

– Так говорят. – Я порадовалась тому, что голос прозвучал ровно, в то время как сердце лихорадочно забилось – так всегда случается при упоминании моих детей. – Но я не понимаю, какое отношение это имеет к тебе и юному принцу.

– Почему? – не уступала Федра.

– Ты спрашиваешь: почему? – растерялась я.

Только вчера я молча гневалась, что никого не интересует причина. Верь я в богов, решила бы: это знак свыше – не желать того, чего не следует, ведь желание может исполниться. Я посмотрела на Федру. Ее румяное лицо было совершенно непроницаемо. Вряд ли принцессой двигало порочное любопытство. Но я в любом случае была не против ответить.

– Потому что я не понимаю. Они же твои дети.

Никто не понял. Мне захотелось, чтобы поняла она.

– Мне недавно рассказали одну историю, – медленно начала я, осторожно подбирая слова, – о царе с Востока, мудром правителе, которому две женщины принесли младенца. Обе объявили себя его матерями. Они просили разрешить их спор.

Лицо Федры просветлело. Ей, столь юной, нравилось слушать рассказы.

– И как он поступил? – спросила она.

– Сказал им, что разрубит ребенка надвое, тогда каждая сможет унести с собой половину младенца, – безо всяких прикрас, прямо ответила я.

– Но это дикость! – воскликнула Федра, тут же опомнилась, что уже давно ночь, и снова притихла. – Я слышала, они на Востоке ведут себя по-варварски. Как это восприняли женщины? Царь убил дитя?

Я помимо воли улыбнулась. Ее пылкость приятно удивила.

– Одна из матерей согласилась на его предложение забрать половину ребенка. В конце концов, так было бы честно. Другая отказалась и сказала первой забирать дитя целиком. Лишь бы он остался жив.

– А, так вот какова была задумка царя, – улыбнулась Федра, решив, что разгадала вложенный в историю смысл. – Настоящая мать отдаст свое дитя, пусть и будет страшно по нему тосковать. Самозванке же и убить ребенка не жаль.

Радуясь своей прозорливости, принцесса по-детски непосредственно захлопала в ладоши. У меня сердце сжалось в груди – моя дочурка тем же жестом выражала восторг, когда впервые коснулась пальчиками своего носа или впервые встала на ножки. Я мотнула головой, прогоняя воспоминания, и сосредоточилась на рассказе.

– Так говорят сказители, – согласилась я. – Царь отдал младенца той женщине, которая предпочла от него отказаться.

– Но ты не веришь сказителям, – подалась ко мне Федра.

– А другая женщина что, была дурой? Какая польза ей от половины мертвого ребенка? Везти домой изуродованный труп только из желания получить свою справедливую долю?

– Тогда в чем, по-твоему, истинный смысл этой истории? Возможно, женщина верила, что боги вмешаются и спасут ее дитя?

У меня вырвался короткий безрадостный смех.

– Я не верю в богов. А ты, значит, веришь?

Направляясь в эти грязные комнатки, я ничего особенного не замышляла. Хотела подразнить чуть-чуть принцессу, узнать сплетни, выведать что-нибудь полезное для себя. Воображала, как мы поиграем в стратегическую игру, так любимую стариками. В ней каждый передвигает пешки, пока один из игроков не будет побежден.

– Конечно, верю! – Голос Федры звонче, тоньше моего. Очередное напоминание о том, что я ровесница Тесея, а она ровесница его сына. – Не верь я в богов, – добавила она, – не была бы здесь.

– Не понимаю, – нахмурилась я. – Ты здесь потому, что вышла замуж за Тесея. При чем здесь твоя вера в богов?

Федра помолчала, затем произнесла:

– Не могу объяснить.

– Думаю, ты уже и так достаточно сказала. Но если хочешь, держи свои секреты при себе. – Я притворилась, что сделала глоток тошнотворного вина.

– Тесей – чудовище, – выпалила Федра, дав свободу давно сдерживаемым словам. – И я здесь по божественному плану, дабы засвидетельствовать заслуженную кару Тесея.

– Эта ночь принимает очень странный поворот, – заметила я больше себе, чем своей компаньонке. Кубок Федры уже опустел. Похоже, румянец на ее щеках вызывали не только мысли о чреслах Ипполита. – Мне все равно, что случится с Тесеем. Но позволь напомнить тебе, что ты находишься у него во дворце. Скажешь эти слова не тому человеку – и тебя убьют.

– Обычно я осторожна, – пробормотала Федра, опустив взгляд. – Но боги защитят меня, я в это верю. Тесей не герой, каким его все считают. Он убил моего брата.

– Твоего брата?

– Моего единоутробного брата, Миноса. Тесей говорит, что он был чудовищем, но это не так. Он даже не был вооружен.

– Миноса… Ты имеешь в виду Минотавра?

Федра кивнула.

– Его огромные рога – разве не оружие?

Она отвернулась.

– Ты не понимаешь.

– Не особо. – Хотя, кажется, начинаю понимать. – Выходит, Тесей убил твоего брата и ты прибыла в Афины, чтобы отомстить ему?

– Нет! – возмутилась Федра. – Не отомстить. Увидеть, как его покарают. Убедиться, что боги свершили должное.

Я покачала головой.

– Теология чересчур сложна для меня, царица.

Я встала, чтобы размять ноги, хотя комнатка для этого маловата. Осмотревшись, остановилась взглядом на настенной росписи. Я видела ее несколько недель назад, и с того времени Федра значительно продвинулась.