Поражение Федры

Вместо этого я стала рассуждать о том, что понадобится мне в путешествии, как раздобыть корабль и решить другие практические проблемы. Но яркие мысли-бабочки не годилось обдумывать во тьме дворца, по пути к критской принцессе, у которой я намеревалась разжиться самыми свежими новостями, чтобы потом преподнести их ее родителям.

Мы не виделись с Федрой несколько лунных циклов, и я смутно представляла ее нынешнее положение. Я могла бы присочинить, как она поживает, но, боюсь, у Миноса тут свои информаторы, и если мои сведения разойдутся с его, то мне это выйдет боком.

Дойдя до покоев принцессы, я остановилась. Я ожидала застать ее спящей, но из-под двери лился свет лампы, сияющий во тьме ночи, и из комнат доносились голоса: женский, мелодичный и юный, и мужской, грубоватый и старческий. Я осмелилась подкрасться к двери и прижаться к ней ухом.

– Вы хорошо обдумали мое предложение, ваше величество? – спросил мужчина.

– Да, – ответила Федра. – И…

– Подождите, – прервал их третий голос, зрелой женщины, – наверное, служанки принцессы.

Мне вспомнилась хмурая, недовольная женщина. Я думала, только мои служанки столь непочтительны.

– Кандакия, – озвучила мою догадку принцесса, – сейчас не время…

– Есть корабль, – снова поспешно перебила свою госпожу служанка, желая поскорее высказаться. – Мы можем обсудить детали позже, но, ваше высочество, у нас есть возможность уплыть. Возможность вернуться на Крит, к вашим родителям.

Не допустила ли она ошибку, обратившись к Федре «ваше высочество»?

Я заметила щелку в двери и прильнула к ней глазом. Она дала удивительно хороший обзор. Я увидела мужчину – старого паука Трифона. Служанка не была видна. А потом из кресла поднялась Федра, и по ее округлившемуся животу и оставшимися тонкими рукам я поняла, что она носит ребенка. Недаром служанка хочет увезти ее из Афин. «Что же я раньше сюда не вернулась?» – упрекнула я себя.

– Не «ваше высочество», а «ваше величество», – подтвердила мои опасения Федра. – Я царица этого дворца, даже если со мной тут не обращаются должным образом. Единственная царица этого дворца. А ты предлагаешь мне сбежать отсюда, как какой-то преступнице. – Ее голос возвысился, речь изменилась. – На мне нет никакой вины. Я не прелюбодейка. Я осталась верна своему мужу.

«Продолжай, – подумала я, – окажи мне услугу».

Принцесса, распалившись, ударилась в красноречие:

– Надо мной жестоко надругался мой собственный пасынок. Обещаю тебе: я добьюсь правосудия. Боги видели, что случилось, и не оставят это безнаказанным. Сначала Тесей убил моего брата. Теперь его сын обесчестил меня. Господин Трифон говорит, что я могу добиться наказания виновного в суде. Я верю, что такова воля богов.

Трифон зааплодировал ее пламенной речи.

– Значит, ваше величество, вы намерены обратиться в суд присяжных, чтобы Ипполита осудили за изнасилование?

Ее голос прозвенел колокольчиком, чисто и страстно:

– Да.

Я тихонько вернулась к себе, страшно довольная ночным приключением. Лучшей ночи для прогулки выбрать было невозможно. Теперь нужно решить, как использовать новообретенную информацию. Для кого она будет иметь большую ценность: для Тесея или для Миноса? Либо мне повременить и подержать ее при себе?

Акт III. Суд

Федра говорит и говорит, и Ипполит не выдерживает. Он вскакивает на ноги, отталкивает удерживающую руку отца.

– Она лжет, – кричит он визгливо, точно мальчишка.

Но его крик заглушают друзья, тоже уже стоящие на ногах.

– Лгунья!

– Шлюха!

– Колдунья!

Федра вздрагивает от каждого из этих слов, словно от ударов камней. Юноши подставляют пальцы к голове, изображая рога, и притворно бодают друг друга, громко хохоча. У Ипполита отлегает от сердца. Она всего лишь смертная женщина, слабая, несовершенная. Ему нечего бояться.

Он охает от пронзившей плечо боли. Пальцы Тесея впиваются в его плоть, дыхание опаляет ухо.

– Сядь.

И тогда Ипполит остолбенело не двигается.

– Послушай меня, – говорит отец. – Немедленно сядь.

Ночной хор

Царь возвращается. Царь возвращается.

Его корабль уже виднеется на горизонте. Считают, что он будет здесь через пару дней.