Порча

Во второй половине сентября Вера ходила по квартире уже с трудом, и я предложил ей перебраться в спальню. Она согласилась: кухня, да и туалет рядом.

Это небольшая комната, войдя в которую, видишь стандартную бытовую тахту, застланную розовым покрывалом с оборками. Изголовьем тахта прислонена к левой стене, на которой висит ковер. На крышке изголовья стоит круглый ночной светильник, лежит книжка. Вера любила почитать пред сном. С боков – по тумбочке. Правая стена комнаты светится стеклянными дверями балкона, возле которых гладильная доска. За тахтой – завешенное шторами окно, да шифоньер. Вот и вся обстановка нашей спальной комнаты, ставшей свидетельницей невиданной мистической трагедии.

Мы заменили постельное белье. Вера достала из шифоньера ночную сорочку, надела ее, повязала на голову ситцевую косынку, привалилась на подушки. Бытовой уют – неотъемлемая потребность чутких женщин – Вера создавала непринужденно. Теперь, когда она занемогла, бытовые хлопоты отошли ко мне. Я ничем не гнушался и старался поддерживать налаженный порядок. Простыню и покрывало вынес в ванную, расположенную напротив спальни, и положил в корзину для стирки. Зашел на кухню, позвонил младшему сыну. Предупредил его, что вскоре надо приехать, потому что маме все тяжелее. Беспокойство нарастало.

В небе все закономерно:

Солнце, воздух и луна.

Только ветер переменный

Ждет синицу у окна.

Глава 5 Знакомство

Заглядывал в Интернет. Асцит? Водянка? Объяснения не находил. Как-то утром, лежа в постели, разговаривали. Я посмотрел на Верин живот, прикоснулся, потрогал: как тугой мяч. Пошутил:

– Вера, ты случайно не беременная? – Вера посмотрела на меня взглядом младенца, у которого не знаешь, толи улыбается, толи хочет заплакать.

– Да, действительно как беременная.

Через день раным-рано повез жену в «Надежду». Так называлась краевая онкологическая поликлиника, недостроенный помпезный комплекс со стальным ограждением на фасадной стороне. По дороге Вера нерешительно заговорила.

– Вова, послушай, я должна это сказать. Если что со мной случится, я приготовила белье на похороны. Оно в пакетике, в шифоньере, на… – у меня сердце тюкнуло. Не дослушал, припарковался, достал из кармана баллончик с нитроглицерином, брызнул дважды под язык. Через минуту отлегло.

– Думай, что говоришь. В гроб чуть не загнала! – завел машину и поехали дальше. На страшные темы больше не разговаривали.

В «Надежде», как всегда, очередь. Вере очень тяжело. Попросил женщин пропустить ее без очереди. Те, молча, согласились. Вера ушла на прием, а я остался ожидать ее в коридоре на кушетке.

Облокотившись на колени, тупо уставился в пол. Откуда-то возникла уборщица. Машет шваброй, собирая пыль. Замечаю, между прочим, что швы в кафельном полу чрезвычайно широкие, по строительным меркам – это брак. Веры долго нет.

Из кабинета вышла сестра. Зашла в соседний кабинет. Оттуда вскоре отправилась к лестничному пролету. Кто-то из очереди резонно заметил: «Опять карточку потеряли». Мне стыдно. Страдающие люди пропустили без очереди, а тут из-за нас задержка. Уборщица моет полы размашисто, неряшливо, разметая грязь с жирных плиточных швов по углам. Матовый кафель поблескивает в густых лучах потолочных светильников и моментально высыхает. Многочисленные очереди в кабинеты скованны молчанием. Сестра, наконец, возвращается, заносит карточку: нашла.

Потеря карточек – болезнь Российской медицины (помимо других, конечно, заболеваний).

Вере выдали направление в больницу по месту жительства. К хирургу, чтобы тот вывел из живота скопившуюся жидкость.

Поднимаясь домой в квартиру, мы странным образом повстречались с соседкой. Вера перешагивала по ступенькам лестничной клетки с перерывами, сосредоточенно захватывая рукой поручень перил. Соседка увидела, ничего не сказала, не поздоровалась. Вера остановила удивленный взгляд на закрывшихся соседских дверях. Соседи, как потом оказалось, давно обо всем догадывались. Один я только верил, что все пройдет. Да и как не верить? Допустима ли толика сомнения, когда рядом с тобой человек, без которого представить себя невозможно? Тридцать семь лет ни дня без помыслов о ней!

Знакомства между людьми происходят обычно случайно. Летят две капельки в дождевом потоке, разговаривают весело, упали на землю – разбежались. Бывает по-другому: катятся две капли по стеклу, не видят друг друга, приблизились – бац: одна стала! До того, как ее впервые увидел, я был беспутным парнем, в груди которого отдыхала школьная рана под загадочным именем Тая. Красавица и умница. Тая настолько была хороша, что казалась мне недосягаемой. Я не то, что разговаривать – дышать при ней боялся.

С Сашей Гороховым мы познакомились в цехе Радиозавода, где работали по окончании школы слесарями. Я жил в городе, Саша – в пригородном поселке. Узнав, что зачислен студентом первого курса в университет, я подал заявление об увольнении с завода.

Август принес солнечные дни и прохладные ночи. В поселке, где жил мой друг, ежегодно открывалась ярмарка промышленных товаров. Я, новоявленный студент, жаждал приключений.