Порча

– Можно. Отстань только! – от радости я обнял ее. – Ой, больно! – Тихо сказала девушка. Я почувствовал, что пробил непрошибаемую стену и был счастлив безмерно.

– Володя.

– Вера, – миролюбиво сказала она. И имя из детства, Тая, все дальше улетало в таинственные дали.

Говорили о Саше, о ее подруге, в общем, ни о чем. Возвращались засветло. Я накинул на плечи ей свою ветровку. Вера, похоже, остыла, не сердилась. Зато потом дулась на меня весь год. Весь трест узнал. Многие, наверно, завидовали ей, а Вера стеснялась. Когда я приезжал к ней в магазин, продавщицы в отделе нарочно как бы, не замечая меня, заменяли Веру, чтобы та могла спокойно, не отвлекаясь на покупателей, разговаривать со мной.

Конечно, она не могла не знать про себя, что красивая, но принимала это по-своему. Будто хотела забыть про занозу, которая немного мешает, и не выдернешь. Половина жизни с ней у меня ушла на ревность. Другая половина – на гордость за нее.

Иногда, глядя на кого-нибудь из друзей, которого, беспардонно по отношению к окружающим, опекает его жена, я невольно думал: как вообще такое возможно? Для моей жены это было совершенно неприемлемо. Она по воспитанию не конфликтный человек. К тому же у нее был свой принцип. Принцип простой и мудрый, как у всех самодостаточных женщин: если муж тебя не уважает – сама виновата.

И вот так случилось. На каком-то мимолетном перекрестке, на каком-то шатком мостике, по которому Вера всю жизнь, опасаясь чрезмерного внимания, носила с собой свою природную прелесть, позавидовал кто-то черной завистью. Дернулась у кого-то с блеском в глазу мутная мысль. Исказила нервным тиком лицо и выскочило «доброе» слово. Случилось то, чего она больше всего боялась. Ее испортили. Заскочил бес в нутро и ухватился за душу. Тем более, есть что взять. Душа у Веры последнее время была не на месте.

Шиповник страстно из крапивы

Взирал на розу, чуть дыша.

Какой же страшно он пугливый! –

Смеялась роза на шипах.

Глава 6 Колдобины

Возить больного человека по больницам, все равно, что ездить по нашим весенним дорогам: не угадаешь, в какой луже провалишься. Выписывая направление к хирургу в местную поликлинику, врач краевой онкологической поликлиники преследовала одну цель: разгрузить центральную больницу. У Веры угрожающе раздулся живот. Срочно понадобилось небольшое хирургическое вмешательство. Нужная манипуляция, до того проста, что и операцией-то ее назвать смешно. Однако визит к хирургу по месту жительства превратился для нас в обескураживающее событие.

Кабинет хирурга находился на первом этаже поликлиники. Утро. Тесный коридор с вытоптанным линолеумом. В очереди пожилые в основном люди. Жена на приеме. Жду, когда выйдет. Наконец, вышла, остановилась, смотрит на меня, с придыханием спрашивает:

– Представляешь, что он мне сейчас сказал? – а сама немного не в себе. – «Тебя кинули что ли?» – Говорит.

– Как, то есть, кинули? Что это значит? – переспрашиваю я в свою очередь.

– Посмотрел направление. Почему, говорит, ко мне, а не к онкологу, тебя кинули что ли? Вроде никому уже и не нужна, стала.

– Так и сказал? И на «ты»? С тобой!.. Молодой, нет? – уточняю я, не сразу уловив значение ситуации. И догадываясь, раскрываю рот. Гнев затмил все!

– Подожди… Он хотел только узнать, почему к хирургу дали направление, надо сначала к онкологу, – объясняет жена, придерживая меня за руку и спешно осмысливая последствия своего откровения. Хватаюсь за ручку двери в кабинет. Интересно, что за человек в поликлинике вот так запросто, без обиняков, может объявить на жаргоне жуликов о вынесенном смертельном приговоре человеку, дышащему еще надеждой – уважаемой женщине? Врываюсь, а там, другая уже пациентка, на стуле сидит, сложив руки на ногах, жалуется на что-то. За столом, облокотившись, смотрит на нее приличный, с виду мужик. Молодой, правда.

– Вы отдаете себе отчет, что сейчас сказали моей жене?

– Мужчина, выйдите. Не видите, у меня прием? – произнес тот дежурную фразу.

Больших усилий потребовалось мне, чтобы не заехать ему в… То место, где полагается быть голове. Профессия хирурга почетная, может быть, поэтому многие хирурги-мужчины относят себя к привилегированной касте медиков. Бравируют иногда. Так неуклюже, как лесоруб с зонтиком.

Сходили к онкологу. Та снова отправила к хирургу. Через день жену все же положили в больницу. По телефону она попросила привезти ей красный халат из шифоньера, да туалетные принадлежности. На следующий день вечером привез. Достаю из пакета.

– Что это такое? – Вера даже не притронулась. Указывает вывернутой ладонью на сверток.

– Я тебя, что просила привезти? Красный халат. А ты что привез?

– Чем этот-то халат не по тебе?

– Я же тебе русским языком сказала: «на второй полочке!»

– Я со второй полочки и взял. Откуда я знаю, где у тебя там вторая полочка, снизу или сверху? – Вера выхватывает из моих рук привезенную ей вещь, разворачивает.

– Как в этом можно ходить здесь? Думаешь своей головой? – смотрю, правда, халат зимний – до пяток. Тяжелый. Вспоминаю, что в той больнице лежала в легком, но тоже красном халате.