Порча

– Поедем на ярмарку? – спросил Саша.

– Поедем, – через час мы сели в электричку.

Ярмарка располагалась на бескрайней территории в бору. Сосны вблизи деревни росли редко. Управление торговли раз в год вывозило сюда сотрудников подведомственных торговых заведений под конец лета, дабы подарить людям праздник, а себе поставить галочку в годовом отчете.

Бечисленные палатки, украшенные шарами и бумажными гирляндами, располагались парными радами. Вдоль палаток, на случай дождя были выстроены деревянные помосты. Играла музыка. Вокруг скопилось множество фургонов. Сюда съезжался весь торговый край. Директора магазинов снаряжали на ответственное мероприятие молодых, но проверенных специалистов. Товар выгружали прямо в палатки, фасадный полог которых раскрывался на день, оголяя невысокие деревянные прилавки, тесно заложенные и заставленные всем, что только можно было представить себе в то скудное время.

Молоденькие продавщицы, захватив с собой теплую одежду, по неделе ютились за прилавками, охраняя и продавая государственные товары.

Солнце погуляло по полянам и покатилось на закат. Люди шли и ехали сюда со всех окрестных деревень, чтобы не столько купить какого-нибудь лимонада, который есть в своем магазине, сколько, как говорится, на людей посмотреть и себя показать. Настроение было праздничным. Мы с Сашей довольно долго бродили по рядам, без определенной цели, просто наслаждались по-молодецки и судьбой, и свободой. Куда ни заглянем, Саша почти везде балагурил.

Под вечер народ стал прибывать. У продавцов пошла торговля. Мы зашли в территорию под вывеской «Текстильшвейобувьторг» и приостановились у палатки с детскими вещами. Две девушки, не видя в нас покупателей, ждали, когда отойдем.

– Что еще за новость! Опять торгуем залежалыми шмотками? – брякнул, якобы строжась, Саша. И, не дождавшись встречной реакции, мы отошли.

Пройдя сотню метров, я остановил Сашу, взяв за рукав.

– Слушай, давай вернемся?

– Куда?

– Да, там в палатке… Одна девушка… Красивая сильно.

– Попялиться что ли? – спросил друг недовольно.

– Посмотрим. Может, познакомимся. Их двое. Вторая тоже ничего.

– Пошли, пошли, – Саша неохотно согласился.

– Ты начинай. У тебя получается.

– Ладно.

– Начинай с той, которая справа. А я – с левой. Понял?

– Понял.

– Не перепутай!

– Не перепутаю.

Мы вернулись, легко отыскав нужную палатку. Девушка стояла за невысоким прилавком. Хрупкая. Ни капли показнóго. Не замечая этого, сама ослепляла красотой палатку. Когда мы вернулись, она глянула любопытно на подругу: к ней парни снова? И не подумала даже, что именно ради нее мы вернулись. Саша взял быка за рога.

– Девчонки, вот вы тут стоите и не знаете, что у вас за спиной соседнюю палатку обворовали.

– Да ну, не может быть, – сказала подруга, понимая, что парни шутят, – мы бы знали.

– Шучу. А вам не холодно, ночью тут?

– У нас одеяло есть.

– А если я его сейчас куплю, как тогда?

– Оно не продается.

– Не продается? Хм… – Саша наигранно поджал губы.

– А сколько стоит вот эта рубашка?

– Ценник вот он, – Саша пригляделся к лоскутку бумаги.

– Слушайте, давайте вот эту циферку зачеркнем? – девушки повеселели.

– Вам зачем рубашка? Она ведь детская.

– Племяннику подарю, – Саша приподнял рубашку, иронично отстранившись, будто осмотреть.

– У вас племянник есть?

– Пока нет. Брат женился. Скоро будет, – сочинял Саша.

– А если девочка?

– Тогда поменяем.

– Это когда будет-то?

– А вот вы мне сейчас скажете, как вас зовут, где живете, я приду, и поменяем, – Саша молотил языком.

А я ополоумел. Понимаю, что надо затеять какой-то разговор, язык проглотил, не знаю, что сказать. Смотрел бы на нее, не отрываясь, и ничего не надо больше. Саша с подругой уже познакомился. Таня. Та посмеивается. Моя визави, красавица, глядя на друга, тоже улыбается. Наконец, я нахожусь.

– Вы в городе работаете?

– Да.

– В магазине «Детский мир»? – девушка глянула на меня, как на пустое место. Молча.

– Ваш магазин, кажется, от треста «Текстильшвейобувьторг»? – спросил я… – Можно я к вам приеду?

– Куда?

– На работу.

– Для чего?

– Увидеть вас.

– Вы чем занимаетесь?

– На Радиозаводе работал, сейчас увольняюсь: в университет поступил… Можно приехать?

– Вам учиться надо.

Я еще чего-то попытался соорудить костяным языком. Вижу, мимо все. Не знаю, смеяться вместе с ними, глядя на беззастенчивого товарища, или, оставив затею, уйти. Понимаю, что уйти уже не удастся. Зацепило, будто якорь впился! От отчаяния перегибаюсь через палатку, подхватываю девушку на руки, выношу из-за прилавка. И на глазах у всего удивленного люда понес молодую продавщицу на руках в лес, минуя торговые ряды. Она очумело выпучилась на меня. В бору, отойдя несколько метров от палаток, поставил ее возле огромной одинокой сосны. Смотрю на нее и молчу. Белокурая, чернобровая. Пронзительно ясные карие глаза в пол-лица. В них – обида и недоумение.

– И долго так будем стоять? – спрашивает она, не понимая, что произошло.

– Я никогда такую не видел! – наконец, выдавил я из себя. И поцеловал ее. Девушка, видно, тоже не сразу пришла в себя: настолько неожиданным был мой поступок. Молчала.

– Можно я к тебе приеду?