Порченная кровь (ЛП)

— И кто это говорит об измене? Тот, кто выдал моих сторонников Вальденхейму и Теклису, когда камень был уже у нас? — Шарнхольт схватился за меч.

Данцигер сделал то же самое.

Райнер шагнул вперед.

— Господа, — произнес он, изображая талабхеймский выговор, чтобы сделать неузнаваемым свой голос. — Прошу вас. Помните о том, зачем мы здесь.

Он хотел, чтобы лорды передрались, но не сейчас. Сначала пусть откроют ему подвал.

Шарнхольт выпустил меч.

— Твой человек говорит разумно. Здесь не место для спора. Очень хорошо, разделим наш долг. — Он повернулся к двери. — Тюрьма на том же уровне, что и сокровищница, и у нее собственная охрана. Я сделаю так, что шум нашей битвы туда не донесется, но вы не позволяйте тем, с кем мы будем сражаться, сбежать и предупредить стражей тюрьмы. А теперь идемте.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ УБЕЙТЕ ИХ

Когда отряды выстроились, готовые войти, Райнер услышал бормотание Августа: «Всего лишь делали свою работу» — и увидел, что тот оглядывается на мертвых охранников и стискивает кулаки так, что костяшки белеют.

Шарнхольт и Данцигер оставили каждый по десять человек позади, чтобы охранять дверь, и повели остальных вниз. Черные сердца промаршировали следом и начали спуск в глубины. Тяжелая дверь с грохотом захлопнулась. Райнер сглотнул. Назад пути не было.

На второй лестничной площадке Шарнхольт принялся бормотать и махать пухлыми руками. Казалось, что воздух вокруг сгущается и на барабанные перепонки что-то давит, будто он нырнул в глубину. Фанатики и Черные сердца открывали рты и затыкали уши пальцами, пытаясь облегчить давление, но это не помогало.

— Что это? — поморщилась Франка.

Райнер едва расслышал ее. Казалось, ее голос доносился из-за толстого стекла. Весь шум вокруг словно куда-то пропадал. Лязг и скрип было почти не разобрать. Люди маршировали, а звука производили не больше, чем кошка, идущая но траве. Воздух будто превратился в желе и заглушал всё.

Тремя пролетами ниже лестница заканчивалась широким коридором, уходящим в темноту; его изредка пересекали другие. Они что, до сих пор в стенах башни? Разумеется, подумал Райнер, коридор уходит дальше. Он покачал головой. Странно еще, что весь Талабхейм не провалился, учитывая, сколько под ним тоннелей.

Данцигер указал на один из ходов справа, и люди двинулись туда. Он заканчивался железной решеткой, сквозь которую виднелся свет факелов.

Шарнхольт, не прерывая бормотания, протянул кольцо с ключами Данцигеру. Тот повернулся к отряду и отдал приказ, который никто не расслышал. Он раздраженно закатил глаза и взмахнул мечом с преувеличенной выразительностью.

Фанатики и Черные сердца обнажили оружие, и Данцигер повернул ключ в замке. Ни лязга замка, ни скрипа открывающейся решетки. Он махнул вперед, и люди бесшумно вбежали внутрь.

На бегу Райнер окинул помещение взглядом. Это была прямоугольная сводчатая комната, в длину больше, чем в ширину, с арками слева и справа, и в дальнем ее конце, у массивной каменной двери, окованной железом, выстроились в линию десять охранников.

Стражи издали крики удивления, увидев фанатиков. Заклинание Шарнхольта практически заглушило их голоса. Они обнажили оружие и доблестно встретили нападающих, но их было слишком мало. В ужасной бесшумной драке люди Данцигера и Шарнхольта быстро порубили их на куски. Гетцау и его товарищи отстали и не участвовали. Тем не менее Райнер испытывал стыд. Разве стоять в стороне, когда хороших людей убивают, лучше, чем расправляться с ними самому? Август громко ругался. К счастью, его никто не слышал.

— Ключи! — заорал во все горло Данцигер.

Один из его людей протянул ему два ключа. Еще один ключ был у человека Шарнхольта. Но едва он повернулся к двери, из двух арочных проемов выбежали человек двенадцать стражей и атаковали фанатиков с тыла.

— Убейте их всех! — закричал Данцигер, хотя все расслышали лишь шепот. — Пусть никто не уйдет!

Шарнхольт отступил к двери, когда фанатики схлестнулись с противником. Он не мог отдавать приказы — приходилось продолжать распевать заклинание. Две стороны налетели друг на друга практически беззвучно, с разинутыми ртами, словно мимы, изображающие, что кричат.

Август глядел на спины фанатиков, бьющихся со стражей, и сжимал копье, как будто собираясь пойти в атаку. Райнер положил ему руку на плечо. Пикинер заворчал и вырвался. Остальные тоже были готовы взбунтоваться. Райнер их не обвинял, но и поделать ничего не мог. Надо было добыть камень.

Он подошел к Данцигеру и закричал ему в ухо:

— Милорд, отдайте нам ключи и прикройте нас, мои люди откроют сокровищницу, возможно, так будет быстрее.

— Хорошо, — сказал Данцигер, — и подготовьте камень, чтобы его можно было нести.

— Разумеется, милорд, — ответил Райнер. Сердце его подскочило. Дурак дал ему даже больше, чем он просил.

Райнер забрал ключи и шесты у тех, кто их нес, и дал Черным сердцам знак идти к двери, пока люди Данцигера и Шарнхольта образовали защитный полукруг, рубя обезумевших стражей. Он отдал ключи Франке, Дариусу и Дитеру, потом заорал остальным:

— Прикройте тыл!