Порченная кровь (ЛП)

Райнер вскрикнул и отскочил, потом рухнул прямо на камень, и над ним прошли копье Августа и мечи двух стражников. Он откатился, яростно отбиваясь. Вокруг Черные сердца скрещивали клинки со стражей.

— Вот шустрый! — бросил Герт и ударил Августа по голове тяжелым арбалетом.

Тот зашатался, проворчал что-то и развернулся, собираясь заколоть Герта, но он пнул его в грудь, и Август свалился прямо в чашу из Катая, величиной с добрый пивной бочонок, нелепо дергая руками и ногами в попытке выбраться.

Райнер с трудом поднялся, отражая удары мечей стражи, и более или менее пришел в себя. Это был неловкий, ужасный бой. В тесной сокровищнице почти не оставалось места, чтобы двигаться, и совсем не оставалось, чтобы замахиваться. Мраморные статуи и доспехи падали и разбивались, бесценные картины превращались в клочья.

Черные сердца бились с мрачной решимостью, которой Райнер прежде в них не замечал. Они ненавидели то, что делают. Франка плакала. Герт с каждым ударом проклинал Манфреда. Павел и Халс сжали губы от ярости. Лицо Йергена выражало еще меньше, чем обычно. Только Дитеру все было нипочем, он вонзал клинок солдатам в спины и высокомерно усмехался.

Райнер попятился в гущу статуй, чтобы защитить от двух противников хотя бы бока. Их мечи скользили по мраморной плоти. Он обрушил статую на одного и заколол его, когда тот пригнулся. Другой наступал, и они с Райнером фехтовали среди неподвижных изваяний.

Йерген сражался, как машина, то вспарывая одного направленным вниз ударом, то разнося другому голову, перед тем как встретиться с третьим. Никто не мог до него дотянуться. Франка вывалила перед своим противником целое состояние в золотых рейхсмарках и, когда он поскользнулся на монетах, рассекла ему ногу от колена до паха. Герт в одной руке держал инкрустированную драгоценными камнями церемониальную палицу, во второй — свой топорик. И то и другое было в крови, как и его грудь.

Райнер пригнулся и ударился головой о каменный локоть какого-то графа-выборщика от Талабекланда. В глазах у него помутилось, и он сел, выкинув вверх руку с мечом, больше чтобы прикрыть голову, чем для атаки, и случайно распорол живот своему противнику. Тот упал сверху, блюя кровью. Райнер сбросил его, опасаясь, что кто-то другой воспользуется стратегическим преимуществом, но не было никого. Оказалось, бой окончен. Черные сердца стояли, тяжело дыша, над убитыми. Были слышны лишь всхлипывания Франки.

Райнер посмотрел на убитого им солдата. Совсем мальчишка, борода едва пробивалась, мертвые глаза невидяще уставились в потолок. Он встал с комом в горле. Нет, так нельзя.

— Мы все в порядке? — спросил он. Йерген опустился на колени в окружении четырех тел, голова его поникла. — Ромнер, ты ранен?

Йерген поднял глаза, и Райнер понял, что никогда не видел ничего более печального, чем это мрачное лицо, покрытое шрамами.

— Я молюсь, капитан.

— В порядке? — буркнул Халс. — Какой тут порядок? Это... — И он беспомощно простер руки над бойней.

Павла так трясло, что ему пришлось сесть. Он гневно смотрел на Райнера.

— Капитан, мы и раньше делали дурное, но... — Он сотворил знак молота. — Зигмар, прости нас.

Остальные последовали его примеру. Франка изобразила копье Мирмидии.

Райнер облизал губы.

— Вы знаете, что я... я пытался их отослать. Я не... — Он поперхнулся и снова посмотрел на убитого им мальчика, потом отвернулся.

Август поднялся с осколков катайской урны, трясясь от ярости.

— Ты умрешь за это! — Его голос дрожал. — Я обрушу на тебя весь город!

И он попятился к двери сокровищницы.

— Не дури, парень, — сказал Герт, когда остальные разбрелись. — Да, то, что мы сделали, плохо, но нам пришлось. Манфред...

— В задницу Манфреда! В задницу вас всех! — взревел Август. — Мы бьемся не на той стороне! Он сделал из всех нас негодяев!

Остальные пытались его успокоить, но сердце Райнера громко стучало: это была правда, пусть даже и наполовину. Если бы Август убежал, он мог бы предупредить власти, и те отправились бы за Валарисом. Но нет, темный эльф узнает, что все раскрылось, и примет меры. Если бы только можно было как-то заставить его думать, что Август убит!..

Райнер замер, на него внезапно нашел порыв вдохновения. О боги, вот оно! Превосходно... конечно, при условии, что остальные подыграют.

— Думаешь, вот так вот от нас отделаешься? — закричал он. — Думаешь, мы допустим, чтобы ты просто вышел и предупредил графиню, где мы и что делаем? — Райнер захохотал. — Ты, самоубийца-эгоист! Можешь сколько угодно хотеть пожертвовать собой ради благого дела, но я же сказал — мы Черные сердца, нас заботит лишь собственная шкура, а остальные могут идти и повеситься. Думаешь, я позволю сентиментальному идиоту остановить меня, когда спасение в двух шагах? Камень у нас. Остается принести его Валарису — и мы свободны!

— Тогда вперед, — сказал Август, по-бычьи наклоняя голову. — По крайней мере, умру на правильной стороне.